Боевые слоны в античности и раннем средневековье

Из последних исследований, связанных с интересующим нас сюжетом, можно выделить хорошо иллюстрированную научно-популярную работу К. Носова, в которой автор попытался осветить не только античный, но также и средневековый период военной истории слонов[6]. К сожалению, столь широкий замысел оказалось практически невозможно реализовать в рамках очень небольшой по объему монографии, где доля иллюстративного материала зачастую доминирует над содержательной частью книги[7].

Несмотря на то что ученые, занимавшиеся боевыми слонами, попытались как можно полнее раскрыть затронутую ими тему, некоторые аспекты ее до сих пор остаются неизученными. Это объясняется прежде всего тем, что основное внимание уделялось периодам эллинизма и Пунических войн. Значительно меньше интереса, например, вызвало вторичное появление слонов на полях сражений в III–VI вв. н. э. Попыткой заполнить образовавшуюся лакуну стали две интересные и важные публикации, специально посвященные использованию боевых слонов в армиях Сасанидов. Первой из них была статья Ф. Рейнса[8]. Положения и гипотезы, выдвинутые этим исследователем, встретили поддержку и были развиты М. Б. Чарльзом[9]. Оба ученых весьма критически относятся к информации историков древности и Средневековья о боевых слонах в войсках Новоперсидского царства. По их мнению, у Сасанидов слоны исполняли роль скорее вспомогательных войск, служили для перевозки обозных грузов, а также для придания величия двору персидских владык, нежели использовались в качестве боевого средства на полях сражений. Если же слоны и производили порой замешательство в рядах противника, то это происходило по причине отсутствия у неприятеля необходимого опыта борьбы с ними.

Практически совершенно не изученным остается вопрос об использовании боевых слонов в Греко-Бактрии и индо-греческих государствах. Данный сюжет был затронут только в исследовании В. П. Никонорова о военном деле в древней Бактрии[10]. Можно добавить, что в монографии Д. Хэда, посвященной вооружению эпохи эллинизма и Пунических войн, была сделана реконструкция греко-бактрийского боевого слона[11], основой для которой послужил фалар, хранящийся в настоящее время в Эрмитаже. Впоследствии эта реконструкция была использована в книге Дж. Вэрри по истории военного дела в Античности уже в качестве эталона боевого слона эпохи диадохов[12].

Таким образом, предлагаемый вниманию читателя труд является первой в отечественной историографии попыткой обобщить и систематизировать весь накопленный материал по данной теме, изложив при этом свои взгляды на причины, обусловившие начало, расцвет и закат «эпохи боевых слонов»

Пользуясь случаем, авторы выражают глубокую признательность В. П. Никонорову и А. К. Нефедкину, предоставившим в их распоряжение большое количество отечественных и зарубежных публикаций, которые оказались весьма полезными при работе над настоящей книгой, А. Я. Тыжову, сделавшему перевод ряда стихотворных фрагментов источников, а также сотрудникам Государственного Эрмитажа М. М. Дандамаевой и О. Л. Семеновой, благодаря участию которых авторы получили возможность лично исследовать фа-лары с изображением боевых слонов.

Глава I ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О БОЕВЫХ СЛОНАХ

1. ЧТО БЫЛО ИЗВЕСТНО ДРЕВНИМ О СЛОНАХ

О слонах греки не знали практически ничего вплоть до VI в. до н. э. «Слоновую кость, — пишет Павсаний, — которая употреблялась для разных изделий и бывала в руках у художников, конечно, все знали с давнего времени; самих же животных, прежде чем македоняне не перешли в Азию, вначале никто не видал, кроме самих индийцев, ливийцев или их соседей. Это видно из Гомера, который ложа и жилища самых богатых царей разукрашивает слоновой костью, а о слоне как живом звере нигде не упоминает; если бы он его видел или слышал о нем, то, мне кажется, он упомянул бы о нем гораздо скорее, чем о сражении пигмеев с журавлями» [Paus., I, 12, 4; пер. С. П. Кондратьева]. Возможно, первым из эллинов, кто узнал об этих животных не понаслышке, был Скилак Кариандийский, который, находясь на службе у персидского царя Дария I, покорил и исследовал долину Инда [Herod., IV, 44]. Сведениями Скилака воспользовался впоследствии Гекатей Милетский[13], согласно которому боевой слон был одним из символов Индии [Aelian., Animal., XIII, 22].

Ктесий Книдский (V–IV вв. до н. э.) составил описание Индии, в котором он сообщает о слонах-«стеноразрушителях» [Phot., 45 a, 32]. Эта информация подтверждается и другими, более поздними греческими авторами, например Аристотелем [Arist., Hist. anim., I, 610a, 15–16], Онесикритом Астипалейским[14] и Неархом [Strab., XV, 1, 43], участниками походов Александра Великого, а также Мегасфеном — послом Селевка Никатора при дворе индийского царя [Arr., Ind., 13, 1-14, 9].