Боевыми курсами. Записки подводника

Наши торпедисты - командир отделения Артем Неронов и молодой торпедист Алексей Ванин - сработали четко, показав отличную выучку и сноровку, что меня, впрочем, не удивило: Неронов уже имел немалый боевой опыт, не раз готовил и выпускал боевые торпеды по кораблям врага, да и служба на флоте у него исчислялась к тому времени многими годами (около 8 лет), а для молодого по возрасту и службе Алексея Ванина это было боевое крещение, которое, нужно сказать, прошло безупречно благодаря отличной выучке.

Но также большое внимание мы уделяли воспитанию в подводниках ненависти к фашистским захватчикам. Неоценимыми помощниками в этом стремлении оказались письма родных и близких наших матросов и старшин, особенно те, которые приходили из только что освобожденных советской армией населенных пунктов и городов. Они сразу же становились достоянием всего личного состава и, разжигая жгучую ненависть к врагу, взывали к отмщению.

Так, из письма односельчан трюмному Савченко мы узнали, что его родную сестру фашисты угнали в Германию. Это сообщение вызвало у всей команды взрыв негодования. В знак солидарности с ним торпедисты Неронов и Ванин написали на боевых торпедах: «Отомстим за сестру Савченко!» Мы были исключительно [283] удовлетворены тем, что этими торпедами мы потопили десантный корабль противника.

В то же время необходимо отметить, как это ни прискорбно, что до войны наши подводные лодки почти не готовились к ночным боевым действиям. Отчасти это было обусловлено тем, что командиры подводных лодок, отрабатывая боевые задачи в темное время суток, откровенно боялись столкнуться с кораблем-целью. Но и во время войны столь необходимые тренировки также не проводились. Не стану говорить о том, что ночные атаки по-прежнему старались проводить из-под воды, пренебрегая тем, что атака подводной лодки, идущей над водой, всегда предпочтительнее подводной атаки, так как на поверхности мы могли развивать большую скорость, чем под водой, и дольше преследовать противника, оставаясь незамеченными…

Итак, мы оторвались от противника и приступили к перезарядке торпедных аппаратов под водой, а это, надо сказать, задача не из легких. Трудностью был не только перенос неповоротливых торпед со стеллажей в аппараты, но и удержание подводной лодки в равновесии. Поэтому трюмные Щукин и Быков, следящие за плавучестью подводной лодки, и боцман Емельяненко, который, филигранно работая рулями, удерживал заданную глубину и предупреждал дифференты, ощущали не меньшую ответственность за личный состав и корабль, чем торпедисты.

Однако последним все-таки было тяжелее как физически, так и психологически. Я решил посмотреть за их работой и направился во второй отсек. Признаться, я любовался их сноровистой работой.

Все торпедисты разделись до пояса, и в корабельном освещении их мускулистые торсы рельефно поблескивали от пота, который маслянистыми струйками стекал по телам, оставляя черные дорожки, и кляксами-осьминожками капал на палубу. Неронов и Ванин готовили, проверяли и грузили торпеды в аппараты без лишних слов и движений, уверенно и проворно. В самом конце отсека у задних крышек торпедных аппаратов стоял наш минер Егоров и наблюдал за их работой. Обычно веселый балагур, [284] сейчас он был серьезен и пристально следил за продвижением торпед в аппараты.

Перезарядку носовых торпедных аппаратов закончили раньше намеченного срока: подводная лодка вновь была готова к бою. Торпедисты в молчаливом ожидании застыли каждый на своем месте. Они знали, что их товарищи также стоят на своих боевых постах, готовые в любой момент исполнить боевой приказ. Но опасность миновала, и людям надо было передохнуть.

- Не беспокоить торпедистов, - распорядился я. - Пусть отдыхают…

Они не заставили себя долго ждать и, разбежавшись по койкам, быстро заснули.

Серый октябрьский день незаметно перешел в тусклый мокрый вечер, а затем и в такую же промозглую ночь. Мы всплыли. Видимость - 3-4 кабельтовых, море - 2-3 балла. Дав ход дизелям, мы принялись вентилировать отсеки.

Осмотрев горизонт, я не стал задерживаться на ходовом мостике и спустился в центральный пост, чтобы рассчитать маневрирование для ночного поиска кораблей противника, но тут же меня вернул обратно доклад вахтенного офицера:

- Просьба командира на мостик.

Наверх я буквально взлетел. Вахтенный офицер, старший лейтенант Еремеев, тут же показал мне на транспорт, идущий в охранении двух миноносцев и сторожевых кораблей. После яркого света центрального поста мои глаза еще не привыкли к темноте, и я ничего толком не видел, но совершенно явно услышал характерный шум турбовентиляторов, значит, где-то совсем рядом идет эскадренный миноносец.