Боевыми курсами. Записки подводника

Штурман Шепатковский вместе с командиром отделения Рыжевым проверили работу гирокомпаса и эхолота. Минер Егоров с командиром отделения артиллеристов Шепелем тренировали артиллерийский расчет. Их звучные голоса эхом раздавались по всей Южной бухте. Инженер-механик Шлопаков с командиром группы движения Вороновым и старшинами команд мичманами Щукиным, Крыловым и Карповым занимались проверкой техники своей электромеханической части. Боцман Емельяненко готовил подводную лодку по-штормовому. Военфельдшер Дьячук вместе с командиром отделения акустиков Крыловым допринимали скоропортящиеся продукты. Короче говоря, шла всесторонняя подготовка подводной лодки к выходу в море, в очередной боевой поход.

Вечером, после ужина, командир подводной лодки И.Ф. Фартушный собрал всех командиров боевых частей и служб. Он сообщил обстановку в Крыму и примыкающем к нему Каркинитском заливе.

- Мы должны выполнить сложную боевую задачу в мелководном заливе, в непосредственной близости от линии фронта и действий дозорных немецких сил. Мне незачем напоминать вам о том, что всем следует быть начеку. - Он потер лоб, будто пытался что-то вспомнить. - Организация службы и порядок на подводной лодке должны быть четкими, как никогда.

Мы все кивнули в знак полного согласия. Каждый из нас понимал всю серьезность и трудность поставленной перед кораблем задачи и готов был с честью выполнить свой долг.

В конце октября мы вышли из Севастополя и взяли курс на Евпаторию, далее на Тарханкут и в Каркинитский залив. Вместе с нами шел в боевой поход командир бригады подводных лодок капитан 1-го ранга П.И. Болтунов.

Трудно передать те чувства, которые овладели нами, когда мы покидали Севастополь. Мы ясно понимали, что над городом нависла угроза захвата немецко-фашистскими войсками и что нам, возможно, уже не придется сюда вернуться. Тихий, сумрачный вечер медленно переходил в ночь, которая неумолимо накрывала наш город с востока… [61]

Когда мы подошли к заливу, уже стемнело. К западу от нас показался силуэт судна. Свои? Или чужие? По обстановке, данной нам штабом флота, в Каркинитском заливе наших кораблей быть здесь не должно. Подойдя ближе, по очертаниям мы опознали рыбацкую шхуну. Сразу на наш запрос никто не ответил, поэтому, немного повременив, мы открыли артиллерийский огонь. Только тогда со шхуны закричали:

- Не стреляйте, братцы, мы свои, советские!

Мы прекратили огонь. Шхуна действительно оказалась нашей - она несла в заливе разведывательный дозор. К обоюдному счастью, мы в нее не попали, и каждый продолжил свой полный случайных опасностей путь.

Найти назначенную позицию стрельбы оказалось несложно: на северо-востоке, там, где находились Ишуньские позиции, повсюду вспыхивали разрывы снарядов и бомб, сливаясь в сплошное огненное зарево. Над морем и Перекопом свирепствовал ураган войны. Там наши солдаты мужественно дрались с превосходящими силами противника, любой ценой рвущегося окружить и уничтожить наши части и захватить Перекопский перешеек.

В строго назначенное время мы подошли к району первой, самой опасной в навигационном отношении позиции. На ходовом мостике никто не терял самообладания, хотя, без сомнения, в эти решающие минуты волновались все. Перейдя на движение под электромоторами, систематически замеряя глубину, мы медленно двигались вперед.

- Под килем пять, четыре, три метра! - докладывал на мостик командир отделения штурманских электриков Рыжев.

До узкости оставалось несколько кабельтовых. Мысль, проскочим ли мы самое опасное место, тревожила каждого.

Под килем два метра, глубина не меняется! Наконец последовал долгожданный доклад:

- Глубина под килем увеличивается!…

- Прошли узкость! - с нескрываемым облегчением доложил штурман Шепатковский.

Как камень с души упал!… [62]

Мы вновь перешли на движение под дизелями и в скором времени, заняв первую позицию стрельбы, застопорили ход.

Перед нашими глазами встала потрясающая картина самой крайней точки левого фланга величайшего фронта войны. На Перекопском перешейке шел жаркий и упорный бой. В зареве пожаров были отчетливо видны вспышки артиллерийских снарядов и мин. В воздух взлетали и по дуге опускались сотни осветительных ракет. В их отблесках хорошо различались контуры наших гидросамолетов МБР-2{8}, нещадно сеявших на передовые позиции немцев бомбы и трассирующие снаряды.

Стало понятно, что, если уж тихоходные разведчики МБР-2 превратили в бомбардировщики, значит, туго приходится на фронте. Каких только задач не выполняли эти воздушные труженики: вели разведку и поиск подводных лодок противника, выполняли задачи противолодочной обороны на переходе боевых кораблей и судов в море, а теперь бомбили немецкие войска на передовой линии фронта,

- Артиллерийская тревога! - скомандовал Фартушный.

Через рубочный люк артиллерийский расчет быстро поднялся на ходовой мостик и затем, спустившись на [63] палубу, занял свои места у 100-миллиметрового орудия и немедленно открыл огонь.