Боевыми курсами. Записки подводника

Без этого приглашения никто не садился за стол и не начинался обед. Это была одна из красивейших традиций русского флота. Она строго поддерживалась во время войны и сохранилась в наши дни.

Не менее красивым был у нас обычай называть друг друга в кают-компании не иначе как по имени и отчеству. Меня и комиссара офицеры звали Николай Павлович и Павел Николаевич, старпома - Борис Максимович. Мы, в свою очередь, также называли всех командиров боевых частей и служб по имени и отчеству. Это совершенно не влияло на наши официальные отношения по службе, скорее наоборот, приносило большую пользу, придавая дружеские близость и теплоту, так необходимые в боевой обстановке.

Офицеры сели за стол, строго придерживаясь своих мест. Старпом взял печенье «Ленч», намазал его вначале маслом, потом горчицей, в довершение всего достал головку чеснока и стал все это с аппетитом уничтожать. Надо сказать, это никого не удивило. За время длительных походов вкусы у нас резко менялись, хотелось чего-то необычного…

Все остальные офицеры стали густо натирать чесноком черные сухари. Вестовой Козел не торопясь двигался вокруг стола, наливая каждому чарку грузинского вина - паек боевых походов. Каждый не спеша, смакуя вино, выпил… Офицеры повеселели. Размеренно потекла задушевная беседа, прерываемая звоном посуды и звяканьем столовых приборов. Подали закуску, затем горячие блюда… Обед прошел в великолепном настроении. После [217]окончания трапезы я поднялся на ходовой мостик покурить и остался там вместе с верхней вахтой на всю ночь…

Светало. Вдруг из-за тучи выскочил немецкий самолет «Фокке-Вульф» и пошел на бреющем полете в нашу сторону.

Мы с вахтенным командиром и наблюдателями мигом нырнули в рубочный люк. Вахтенный офицер, слетая дальше вниз в центральный пост, громко объявил боевую тревогу, и в проеме нижнего люка засновала дежурная вахта. Когда грохнул верхний люк и заскрежетали кремальеры, вокруг боевой рубки уже бурлил, поднимаясь все выше и выше, стремительный поток. Едва спасительные волны сомкнулись над рубкой, первые авиационные бомбы разорвались вблизи от корпуса подводной лодки, не причинив, впрочем, никакого вреда.

И опять благополучный исход встречи с врагом решили секунды. «Как они важны в подобных неожиданных ситуациях», - задумался я, когда надежная глубина уже не оставила фашистскому стервятнику никаких шансов добраться до нас.

Утром следующего дня мы возвратились в Поти. Из-за рефракции создалась иллюзия, будто Потийский мелькомбинат, один из ориентиров, разбит. Поначалу это показалось невероятным, потому что авиация противника редко доставала до Поти, но вблизи зрительный обман прекратился и стало понятно, что ничегошеньки с мелькомбинатом не случилось. Попутно вспомнилась одна бомбежка Потийской базы, когда немцы действительно нанесли значительный урон нашим кораблям, тогда пострадали эсминцы, были разрушена перископная мастерская и напуган весь грузинский рынок…

Но вот мы зашли в бухту. На плавбазе «Волга» нас встречали командование бригады, дивизиона, а также боевые товарищи и друзья с других подводных лодок.

Не успели мы, что называется, прийти в себя, как нас пригласили в штаб бригады.

Как правило, разбор боевого похода каждой подводной лодки проходил через несколько дней после возвращения с моря, а тут нас вызвали на разбор, что называется, с ходу. [218]

Когда мы прибыли в штаб, мы сразу же про себя отметили, что кроме нашего подводного начальства присутствовали командующий эскадрой вице-адмирал Л.А. Владимирский и большая группа офицеров штаба флота и эскадры.

В ходе разбора нашего боевого похода они интересовались подробностями нашей стрельбы и данными обнаруженных нами береговых батарей в районе Феодосии и Ялты. Наш артиллерийский обстрел Ялты имел большое значение - он показал возможность наносить артиллерийские удары по базам фашистов.

Вскоре после нашей стрельбы более двадцати кораблей эскадры (крейсеры, эскадренные миноносцы, сторожевые корабли и тральщики) обстреливали из артиллерийских орудий Феодосию, Ялту, Анапу и других порты и базы противника. Перечислю некоторые из них:

1 октября сторожевой корабль «Шторм» обстрелял Анапу;

3 октября два эскадренных миноносца «Бойкий» и «Сообразительный» обстреляли Ялту под руководством командующего эскадрой вице-адмирала Л.А. Владимирского;

14 октября эскадренный миноносец «Незаможник» и сторожевой корабль «Шквал» совершили огневой налет на Феодосийский порт;

1 декабря крейсер «Ворошилов», лидер «Харьков» и эскадренные миноносцы «Сообразительный» и «Бойкий» обстреляли острова Фидониси;

20 декабря лидер «Харьков» и эскадренный миноносец «Бойкий» нанесли артиллерийский удар по Ялте, одновременно с ними эскадренный миноносец «Незаможник» и сторожевой корабль «Шквал» - по Феодосии; в первой половине и в конце декабря дважды осуществляли набеговые операции на западную часть Черного моря: эскадренный миноносец «Сообразительный» с четырьмя тральщиками в первом случае и эскадренные миноносцы «Сообразительный» и «Беспощадный» с четырьмя тральщиками - во втором.