Бог Без Мира (СИ)

Тор отлепился от своего поста у стены, сделал неуверенный шаг к брату.

- Нет. Нет. Нет, - повторяют тонкие губы, а из-под прикрытых век по бледным щекам текут слезы. – Почему она? Почему? Почему?!

Крик вырывается из груди Бога Обмана. Крик, наполненный такими болью и мукой, что по телу бегут мурашки.

- Потому, что ты это сделал. Ты убил ее!

Тор поднял голову и по ту сторону стекла увидел себя самого.

Тот, другой Тор, еще не лишившийся глаза, с длинными светлыми волосами стоит перед камерой и смотрит на младшего брата. Взгляд его полон ненависти.

- Ты доволен?!

Локи разлепляет воспаленные веки, глаза его красные и больные.

- Тор…

- Заткнись! Чудовище! Выродок! Ты убил маму! Она любила тебя! А ты отправил к ней убийцу!

Слова Тора злы, они бьют словно плетью, не щадя несчастного пленника, который никак не может избежать этой пытки. Впрочем, Локи даже не пытается. Он просто смотрит на брата сквозь стекло камеры, смотрит с мольбой и отчаянием.

- Нет…я не хотел…я не…

- Мне плевать, чего ты хотел, ничтожество. Я позабочусь о том, чтобы ты никогда не вышел отсюда. Никогда!

- Тор, - голос Бога Обмана дрожит от едва сдерживаемых слез, - прошу. Умоляю, позволь мне проститься. Я больше никогда ни о чем не попрошу. Запри меня здесь, забудь о моем существовании, но сейчас дай мне возможность еще раз ее увидеть! Умоляю…

Тор, наконец, пришел в себя. Шок от перемещения в чужую искореженную реальность прошел, но его сменил шок другого рода.

- Нет, - прошептал он, неосознанно делая шаг к сидящему на полу измученному брату, - не плачь. Все хорошо, ты не виноват…

Тор презрительно ухмыляется, а потом и вовсе заходится в смехе, от которого хочется заткнуть уши. И Локи, жалобно всхлипнув, сжимается, словно от удара.

- Ты умоляешь? Хочешь проститься? Как мило!

- Замолчи!

- Моя бы воля, ты бы сейчас умолял меня о пощаде! А я бы пытал тебя самым страшным способом! И был глух к твоим мольбам!

- Заткнись!

Тор сделал еще один шаг и еще. Его рука сама собой потянулась к плечу Локи…

- Ты, ничтожество, и не имеешь права даже думать о ней, как о матери, не то, чтобы находиться рядом. Ее проводят в последний путь те, кто любил ее, кого любила она. Тебе нет среди нас места!

- Нет! – Тор сорвался на крик. Его двойник вел себя как законченная мразь, и все, чего хотелось сейчас Громовержцу, дать тому, длинноволосому, по морде. – Нет, - Он обернулся к смотрящему сквозь него Локи, - слышишь, это все не правда! Этого не было!

Несчастный Бог Обмана стонет, словно ему больно и, спрятав лицо в ладонях, плачет. И Тор, уже готовый было обнять, найти добрые слова, успокоить, вздрогнул и отдернул руку. Мгновение назад он в пылу эмоций вслух сказал то, что сейчас почувствовал сердцем.

- Это неправда.

Асгардец опустился на одно колено перед рыдающим Локи и тихо проговорил, прекрасно понимая, что тот его не слышит:

- Я действительно не позволил тебе проститься с мамой. Мое горе было настолько велико, что я эгоистично забыл о твоем существовании. А ведь мама любила тебя, как и ты любил ее. Она бы хотела, чтобы ты проводил ее к звездам. Прости, что так вышло. Но я не называл тебя ничтожеством и выродком. Это все неправда, Локи. Я не знаю, где Один держит тебя, но я обязательно, слышишь, обязательно тебя найду. Верь мне, брат.

Тор беспрепятственно прошел сквозь стекло камеры, вышел в один из бесконечных широких коридоров дворца. Здесь, как и в Новом Асгарде, было тихо и безлюдно. Громовержец бездумно шагал вперед, а его шаги не создавали эха. Он все еще был свободен перемещаться в этих бредовых видениях, он не коснулся Локи в камере, хотя всей душой хотел этого. Тору было не по себе. Там, в камере, он чудом не бросился успокаивать плачущего брата, защищая его от своего жестокого двойника. А ведь Хела предупреждала не верить всему, что он увидит. Как справляться дальше, у Одинсона четкого плана не было. Единственное, что он знал на каком-то подсознательном уровне – надо покинуть дворец. Будто что-то звало его идти дальше. Тор завернул за очередной угол коридора…

Совсем еще юный Локи стоит, скрывшись за колонной, и напряженно прислушивается к чему-то.

Тор замер у юноши за спиной и тоже прислушался.

- Говорю вам, - где-то рядом звучит голос Вольштагга, - больше никаких тренировок с этим мелким! Ни за что! Вы же видели, что он вытворяет! Фокусник, чтоб его…

- Успокойся, - на этот раз говорит Сиф, - Бесишься потому, что он тебя уделал. А вообще, да, это не честно. Мы на тренировочной площадке днем и ночью, оттачиваем мастерство, выкладываемся. А потом приходит братец нашего Тора, напускает тумана, тыкает повсюду своих двойников и раз – он победитель. Не справедливо.

- В честном бою от Локи толку не будет никакого! - насмешливо выдает Франдал. – Да и вообще, не надо его больше брать на тренировки. Не всем же быть героями, в конце-то концов, кто-то должен героев чествовать! Тор, я вообще не понимаю, как это недоразумение может быть твоим братом.