Бог бросил кости (СИ)

Изящный пассаж сотней серебряных звуков взлетел и растворился в прохладном ночном воздухе. Вивьен уронила руки и подняла свой взгляд на звёзды — туда, откуда через время и пространство смотрит на всех великий Первый Набла, откуда он видит всё и всё понимает. Конечно же, он знает, кто такой Франц. Он знает, почему Вивьен не может о нём думать. Он знает и понимает, зачем нужен этот идеальный, но такой странный мир — мир, полный загадок, которые не должны быть раскрыты.

У Вивьен был список. После того, как начались проблемы с памятью, она начала записывать всё то, что вызывало у неё вопросы. Пару раз она даже забывала, где оставила свой блокнот — и после этого начинала новый. Отчаяние от того, сколько загадок потеряно из-за собственной забывчивости, Вивьен давно подавила — против собственной природы не пойдёшь войной. Но сейчас прямо перед ней на рояле лежал блокнот, а в нём был список. Список тех вопросов, которые каждую ночь занимают её разум.

Первый пункт был обведён жирной линией: «Кто такой Франц?»

Этот вопрос уже был записан у Вивьен в подсознании — он не пропадал, не забывался, и каждый раз, когда всё остальное растворялось в тумане забвения, он возникал вновь и вновь, в этой краткой формулировке из трёх слов, и заставлял задуматься: а кто же этот человек? Что его отличает от других, почему эти отличия так значительны и так незаметны?

Вивьен беззвучно провела пальцами по клавишам рояля. Следовало бы уже пойти домой, лечь спать и подготовиться к завтрашнему дню. Дню, который обязательно наступит, ибо Кубус вечен в своём величии, и наследники Первого Наблы не дадут его в обиду ни завтра, ни через неделю, ни через тысячу лет…

Вивьен вздохнула и почувствовала, что скоро появится он. Он всегда появлялся вслед за тонкой иглой, пронизывающей сознание с лёгким головокружением.

Присутствие.

***

Межпланетный челнок тихо летел в космическом пространстве, неся немногочисленных пассажиров к планете, ставшей обителью врагов всего Человечества. В челноке было тихо — но никто не спал, как это обычно бывает. Глаза каждого Рыцаря смотрели на пустоту за иллюминатором, и каждый Рыцарь думал об одном и том же.

Почему пал Эмингон?

Неужели Атексетам удалось пробить оборону бастиона Человечества?

Значит ли это, что война закончится ещё не скоро?

— Гидеон, — сказала Гвен тихо своему соседу — чтобы никто другой не услышал. — Каковы наши шансы?

— Если объективно — победа имеет класс вероятности А. Помешать может только непредвиденный случай, — ответил Рыцарь с длинными волосами, не отрывая взгляд от немигающих звёзд в чёрном пространстве.

— А субъективно? — спросила Гвен. Так и не дождавшись ответа, она сказала: — Только не дай никому из наших погибнуть. В том числе себе.

За весь остальной полёт в челноке больше не прозвучало ни слова. Любая фраза, приходящая в голову, лишь порождала лишние сомнения — а это неэффективно. И это понимали все.

***

Железные Рыцари со всех граней собрались за круглым столом на станции Эмингон-1; взгляды их были устремлены к стройной фигуре в белом костюме, сжимающей тонкими пальцами набалдашник чёрной трости. Но кое-что отличало нынешнее собрание от обычных: в углу зала на незаметном чёрном стуле сидел легендарный ученик самого капитана Алери — Лориан Северис. Рыцари не смотрели на него, но знали: он там, он наблюдает, он в первый раз видит всё это — и втайне они надеялись, что его присутствие они до конца собрания не заметят.

Франц отвёл взгляд от часов на стене и осмотрел присутствующих. Затем он начал говорить.

Речь его звучала необычно. Пусть он и говорил привычными меткими фразами, но было в его голосе что-то еще, нечто такое, что каждый здесь чувствовал, но понимал только один. И главное, что отличало его одного от остальных тридцати — вместо холодных синих глаз его взгляд пристально разглядывал обычно спокойные пальцы, нервно постукивающие по набалдашнику трости.

— Этот бой — всего лишь один из сотен, которые ещё предстоят вам, — сказал Франц, сдвинув брови. — Все мысли, снижающие вашу эффективность, уничтожьте запретом. Ваша воля — ваше главное оружие, и пусть всё то, что силится её сломить, разобьётся о ваше мастерство. Lisotelis vitear…

— Mansotelis nevor!

***

«Поражение Эмингона-четыре — неподготовленность. Мы подготовлены — мы победим. Запрет установлен».

«Потребовались Рыцари — возникла серьёзная угроза — возможность поражения. Рыцари требовались раньше — ни одного поражения — класс вероятности поражения Е. Запрет установлен».

Заблокировав запретами все мешающие работать мысли, Персиваль сосредоточился. Мысли исчезали одна за другой, оставляя в сознании лишь то, что видели глаза, слышали уши и ощущала кожа. Привычным усилием воли Персиваль пробудил эмоции — то, что поведёт его в бой, то, что роторным огнём раскрошит вражескую атаку и повернёт вспять армию, решившую, что способна соперничать с Железными Рыцарями.

"Звезда-крошечка, свети, знать хотел бы, кто же ты…"