Бог бросил кости (СИ)

Яркий солнечный свет проникал через кристально чистые окна у потолка собора Храма Первого Наблы. Огромный зал наполняли белый свет и музыка настолько чистая и совершенная, что каждый пришедший, кем бы он ни был, чувствовал себя спокойным и умиротворённым. Персиваль Алери сидел на одной из многочисленных скамей и смотрел вперёд и вверх, на огромную статую укутанного в мантию человека в расходящемся книзу шлеме и маске-очках. На груди его сверкал симметричный треугольник вершиной вниз — символ Наблы.

— Первый из многих, Великий Шарк, — прошептал Персиваль. — Я, Персиваль Алери, секретов от Тебя не таю и примеру Твоему следую. Покажи мне, куда расти, покажи мне, как действовать, покажи мне, откуда черпать силы. Файхен.

Персиваль сложил вместе три первых пальца правой руки и коснулся по очереди сначала живота, потом плеч. Он знал, что Агмаил, посланник Первого Наблы, смотрит на него, чувствует его смирение. Ощущение присутствия стало сильнее, и вместе с этим словно бы ярче засиял свет, и музыка проникла в самые задворки его сознания. Персиваль осознал, что его слушают. Слушают каждую его мысль, чувствуют каждую эмоцию.

— Я хочу избавиться от сомнений, — голос Персиваля был тих, но отчётлив.

— Сомнения — удел каждого мыслителя, — раздался голос в голове. — Но победа над ними — только лучшего.

— Но мне надоело жить в череде запретов. Я не могу и минуты думать свободно, не натолкнувшись на запрет…

— Свобода — естественная жертва полного контроля.

— Но во сне у меня нет контроля, — прошептал Персиваль. — Есть только запреты, отчаяние и… желание умереть, лишь бы не бежать от них. Никто не может контролировать сны.

— Не никто. Это ты не можешь.

— Неужели остальные Железные Рыцари не видят таких снов?

— Не все. Поэтому Франц и просил тебя наблюдать за Вивьен. Ты должен стать её надеждой, как Шарк — твоей.

— Я должен казаться сильнее, чем есть?

— Считаешь это невозможным? — возразил голос. — Давать советы другим гораздо легче, чем себе. А советуя другим, можно открыть то, что и тебе поможет. Они видят тебя старшим, и прислушаются к тебе.

«Вот мой путь», — осенило Персиваля, и он почувствовал приятную прохладу в сознании. Зрение прояснилось, и будто стал ярче солнечный свет, льющийся через окна собора. Казалось, что этой мыслью сам Бог-Основатель, сам Шарк улыбнулся ему.

— Спасибо, Агмаил, — сказал Персиваль с улыбкой.

***

— Начали!

Двое бойцов на десятиметровом ринге рванулись друг к другу, взманув мечами. Борс атаковал мощно и резко, не давая Гидеону и шанса ответить — но тот с удивительной лёгкостью отражал все удары, и меч порхал вокруг него, как невесомый. Гвен стояла поодаль, наблюдая за схваткой, готовая в любой момент задокументировать победу.

— Какой счёт? — спросил Франц из-за плеча Гвен.

— Четыре на четыре, сейчас решающий, — ответила та негромко. — Лично я сейчас уверена больше в Гидеоне.

— Гидеон неприлично расслабился, — заметил Франц. — Уйти в блок, чтобы отдохнуть — хорошая идея, но он затянул. Думаю, его концентрация упала, и он не сможет атаковать.

Гвен лишь пожала плечами. Схватка продолжалась, и Гидеон медленно отступал к краю ринга. Борс атаковал всё сильнее, и казалось, что всё его тело источает энергию. Но тут Гидеон сделал финт, нырнул, увернувшись от удара, и оказался у Борса за спиной. Плавным и быстрым движением он перевёл меч в замах, но Борс, вместо того, чтобы развернуться, схватил своё оружие лезвием вниз и уколол назад; Гидеон сложился пополам от укола, и в следующий миг тяжёлый удар пришёлся ему прямо по макушке закрытого шлема.

— Браво, — произнёс Франц.

Борс снял шлем и вытер пот со лба, стоя над поверженным Гидеоном. Тот не двигался, лежал навзничь, раскинув руки в стороны.

— Гидеон, всё нормально? — спросила Гвен, подойдя к рингу.

Тот не отвечал — даже не пошевелился. И тут Борс заметил кое-что странное: тканевый доспех не колыхался от тяжёлого послебоевого дыхания.

— Он не дышит! — взревел Борс, срывая с Гидеона шлем. — Гвен!

Одним прыжком Гвен перескочила через ограду ринга и оказалась подле поражённого бойца. Приложив пальцы к его шее, она с облегчением произнесла:

— Пульс есть…

И тут глаза Гидеона резко распахнулись, глядя прямо на Гвен. И, прежде чем она успела всерьёз испугаться…

— Бу! Страшно? — и Гидеон рассмеялся.

— Вот так и знал, — выплюнул Борс, пока Гвен тяжело дышала, пытаясь унять потрясение.

***

Свежий, но мягкий ветер летел над морем, над городом, над крышами. На одной из террас Вивьен сидела за роялем — музыкальным инструментом, известным ещё Богам-Основателям. В свободные от войны дни она часто бывала здесь, в уединённом месте над сверкающим белым городом. Из-за конструкции Кубуса здания вырастали из поверхности немного под углом, чтобы быть вертикальными — и поэтому с излюбленной террасы Вивьен открывался величественный вид на кольцо города, уходящего к искрящейся шапке океана.