Бог и человек. Парадоксы откровения

В окружающем мире человек выступает как субъект, вступающий в некоторые отношения (действие, наблюдение) с объектами, и это разделение на субъект и объект вполне оправданно. Здесь человек — сторона познающая, а окружающий мир — сторона познаваемая. Но стоит направить внимание на самого себя, и мы сталкиваемся с проблемой идентификации: кем же является в данном случае человек — познающим или познаваемым? Если я познаю — то тот, кого я познаю, должен быть отличен от меня; если я — объект наблюдения, то кто же наблюдатель? Когда я вижу и осязаю тело другого человека, то выступаю как цельное существо, использующее свои органы для познания. Но когда я вижу и осязаю собственное тело, то кто же я — тот, кто видит и осязает? Ведь наблюдатель отличен от этого тела. Этот «кто-то» и есть «Я» человека, пребывающее в теле, но не тождественное ему.

Наличием этого «Я» объясняется также и тот факт, что, будучи телесно весьма схожими, люди на самом деле — в своем поведении, в своем чувствовании — сильно различаются, так что созерцание одного и того же предмета может вызвать у них абсолютно противоположные эмоции. В этом случае очевидно, что их внутренние «Я» совершенно различны.

Такое понимание души не вызывает возражений. В данном случае душа рассматривается как синоним личности. А под личностью принято подразумевать постоянные, относительно устойчивые свойства человеческой психики (=души). Таким образом, понятие души несколько шире понятия личности (разницу составляют временные, изменяющиеся состояния души), но понятие личности целиком объемлется понятием души.

Понятие личности тесно связано с понятием характера, под которым принято подразумевать «совокупность всех психических, духовных свойств человека, проявляющихся в его действиях, поведении»^{145}. Характер тоже может быть отождествлен с душой: он отражает функцию воздействия души на тело. Характер — это как бы реализация внешних проявлений души.

В некоторых местах Библии слово «душа» понимается в смысле «второго Я». В этих случаях без всякого искажения смысла текста выражение «душа такого-то (имярек)» можно заменить на «такой-то (имярек)». По-видимому, это распространенный в древности оборот речи, так сказать, «фигура подмены», когда человек говорит о себе в третьем лице: вместо того чтобы сказать «я желаю», употребляет формулу «моя душа желает».

Такой прием употребляется в Библии и по отношению к Богу: «Вот шесть, что ненавидит Господь, даже семь, что мерзость душе Его: глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную, сердце, кующее злые замыслы, ноги, быстро бегущие к злодейству, лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями» (Прит. 6:16–19).

В других местах «душа» Бога упоминается в Его прямой речи:

«И поставлю Себе священника верного; он будет поступать по сердцу Моему и по душе Моей…» (1 Цар. 2:35).

«Новомесячия ваши и праздники ваши ненавидит душа Моя: они бремя для Меня; Мне тяжело нести их» (Ис. 1:14).

«Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя…» (Ис. 42:1).

Означает ли это, что у Бога тоже есть душа, как и у человека? Вовсе нет. Во всех приведенных примерах выражение «душа Моя» может быть заменено словом «Я»: «ненавидит душа Моя» — «Я ненавижу»; «благоволит душа Моя» — «Я благоволю»; «поступать по душе Моей» — «поступать так, как Я хочу».

Внутреннее «Я» человека и есть то, что называют душой. Оно отлично от тела, но соприсутствует ему.

Открытие «Я»-души многое объясняло, но в свою очередь вызывало много вопросов.

Например, люди хотели бы знать, что это за мир, в который уходит душа во время сна. Тот мир был отчасти похож на этот, в нем были река, дома, поля — то, что человек привык видеть вокруг себя каждый день. Но тот, иной мир имел и отличия: в нем было возможно то, что невозможно в этом мире. В нем человек, точнее, его «Я», оказывался способным летать, быстро преодолевать большие расстояния, совершать невероятные подвиги.

Подсказку давало присутствие в том мире умерших людей: по всей видимости, то был мир, где пребывают мертвые. В представлении древних людей мир мертвых был столь же реальным, как и привычный мир, и помещался не так уж далеко. Как правило, он был отделен от мира живых каким-либо препятствием: обычно это была река или озеро. Умершие вели в том мире такую же жизнь, как и живые, и время от времени, обычно в дни праздников, они посещали живых. Отношение к умершим, как правило, было опасливым: ведь они могли рассердиться на что-нибудь и причинить вред.

Но как могли мертвые существовать, подобно живым, если их тела истлели и распались? По всей видимости, они существуют в своем мире в «неполном виде», точнее, существуют только их души, не имеющие тел.