Бог и человек. Парадоксы откровения

В православном чине погребения есть слова, которые произносятся как бы от лица умершего (приведем этот текст по-русски): «Видя меня лежащего безгласным и бездыханным, восплачьте о мне, о братья, друзья, сродники и знакомые: <…> прошу всех и молю, непрестанно молитесь обо мне Христу Богу, да не буду изведен за грехи мои в место мучения, но да водворит меня там, где Свет жизни»^{148}.

«Святое жертвоприношение Христа, нашей спасительной Жертвы, доставляет большую пользу душам даже после смерти при условии, что их грехи могут быть прощены в будущей жизни, — говорит святитель Григорий Великий. — Поэтому души усопших иногда просят, чтобы о них была отслужена Литургия»^{149}.

Литургия расценивается церковью как жертва, приносимая «за жизнь мира», то есть за живых и умерших. В молитве, которую священник читает перед литургией (эта молитва приписывается святому Амвросию Медиоланскому и представляет собой фрагмент древней латинской анафоры), говорится: «Молим Тя, Отче святый, о душах верных преставлынихся, яко да будет им во избавление, спасение, отраду и вечное веселие сие великое благочестия таинство. Господи Боже мой, буди им днесь всецелое и совершенное утешение от Тебе, Хлеба истиннаго, живаго, с небесе сшедшаго и дающаго жизнь миру, от плоти Твоея святыя, Агнца нескверна, вземлющаго грехи мира. Напой их потоком благости Твоея, от прободеннаго (пронзенного) Твоего ребра на кресте истекшим…»^{150}

В молитвах, читаемых на праздник Пятидесятницы, есть прошения «о иже во аде держимых» (т. е. о содержащихся в аду. — Авт.), чтобы Господь упокоил их «на месте светле, месте злачне, на месте прохлады»^{151}. Церковь учит, что по молитвам живых Бог может облегчить загробную судьбу умерших, избавив их от мучений и удостоив спасения со святыми.

В Древнем Египте умирающих снабжали специальными молитвенными формулами и руководствами по странствию в загробном мире, которые готовящемуся к смерти предлагалось заучивать наизусть. Таким образом возникли так называемые Книги Мертвых — целые библиотеки наставлений о том, как следует вести себя в загробном мире и что отвечать на вопросы стражей ворот и загробных судей.

Аналогичная Книга Мертвых, именуемая «Бардо Тхедол», существует и в Тибете.

В представлении древних греков души умерших после смерти пребывают в мрачном царстве неумолимого, мрачного брата верховного бога Зевса — Аида. Никогда не проникают туда лучи солнца. Бездонные пропасти ведут с поверхности земли в печальное царство Аида. Мрачные реки текут в нем, души умерших оглашают стенаниями их берега. По печальным полям подземного царства, заросшим бледными асфоделями, носятся бесплотные легкие тени умерших. Они сетуют на свою безрадостную жизнь без света и без желаний. Тихо раздаются их стоны, едва уловимые, подобные шелесту увядших листьев, гонимых осенним ветром. Нет никому возврата из этого царства печали.

Позднее у многих народов под влиянием социальной дифференциации общества возникли более сложные представления о посмертной судьбе душ.

Уже Гомер, наряду с подземным Аидом, описывает другое место обитания душ — Элизиум, Елисейские поля или острова блаженных, «где пробегают светло беспечальные дни человека, где ни метелей, ни ливней, ни хладов зимы не бывает; где сладкошумно летающий веет Зефир, Океаном с легкой прохладой туда посылаемый людям блаженным»^{152}. В Элизиум боги по особому благорасположению помещают отдельные избранные души (в «Одиссее» боги помещают туда Менелая с мотивировкой: «ибо супруг ты Елены и зять громовержца Зевеса»),

В той же «Одиссее» находим мы и противоположную идею: идею карающего правосудия. Один отрывок из так называемой «первой Некийи»[36] изображает в Аиде сцену суда над умершими, а также сцены мучений Сизифа, Тития и Тантала за их тяжкие преступления^{153}. Правда, имеется серьезное подозрение, что этот отрывок есть позднейшая интерполяция. Очевидно, она отражает дальнейшее развитие идеи о загробном мире, который уже разделяется на две области: жилище блаженных и узилище грешных душ.

В том же направлении развивались и религиозные представления других народов. У иранских индоарийцев переход души в царство мертвых стал мыслиться в виде узкого моста, один конец которого покоится на вершине горы Хары, а другой ведет ввысь, на небо. Лишь достойные (возможно, благодаря тому, что совершили много жертвоприношений богам) могут пройти по этому мосту. Души других, пытаясь перебраться по мосту, упадут вниз, в подземное царство мертвых. Среди тех, души которых считались обреченными на такой конец, были, видимо, все низкие по своему положению люди — пастухи, женщины и дети.

Идея посмертного суда и воздаяния в наиболее завершенном виде оформилась в развитых религиях — христианстве и исламе, где загробный мир четко разделен на рай и ад.

«Создал Аллах небеса и землю по истине, чтобы всякая душа получила воздаяние за то, что она снискала, и они не будут обижены», — говорит Коран (45:21).