Бог и человек

Если Бог все может, то Он может быть и злым и умереть. Таким образом идея всемогущества Божия приводит к таким же абсурдным предположениям, как и идея Божественной свободы. Но св. Григорий Богослов отвечает: «мы признаем невозможным, чтобы Бог был зол или не существовал (что показало бы в Боге бессилие, а не силу) или чтобы существовало несуществующее или чтобы дважды два было вместе и четыре и десять». Абсурдное, абсолютно противоречивое не может существовать, потому что оно, вообще, есть плод бессмысленной выдумки[52]). И бл. Августин утверждает: «Бог всемогущ и, потому что всемогущ, не может ни умереть, ни быть обманутым, ни лгать. Как многого Он не может! Он всемогущ и, потому что всемогущ, не может всего этого. Ибо если Он может умереть, Он не всемогущ; если Он может быть обманутым или обмануть или нечестиво поступать, то Он не всемогущ. Он делает, что хочет; Он само Всемогущество! Он делает все благое, что хочет; но Он не хочет ничего злого…» Дионисий Арео–пагит утвеждает тоже, что Бог не может отрицать Себя или отречься от Себя, т. е. не быть или противоречить Себе: «действительно отрицаться от Себя, не значит ли отпадать от правды? Но истина есть бытие и отпасть от истины значит тем самым отпасть от бытия. Следовательно… Бог не может лишиться бытия, ибо Ему невозможно не существовать… Одного знания не хватает Ему — знать, что Он не знает Себя!» Бог не может не быть, не может не знать Себя.

Ориген выводил из всемогущества Божия то, что Бог вечно Творец, следовательно, и тварь вечна, так как Творец не может быть без твари. Ошибка его в том, что он уравнивал таким образом вечность в Боге и в твари. Но Бог творит вместе с тварью и самое время. Он вечно Творец; тварь существует для Него и созерцается и мыслится Им из вечности, но сама тварь существует во времени, начинает быть по воле Божией. С этим связан и другой вопрос, а именно, православное учение о различии в Боге Его сверх–сущего, собственного бытия от самооткровения Его и проявления в отношении к твари. Это различие очевидно из всего учения о нашем отношении к Богу, о степени возможности для нас богообщения и бого–познания; оно выражено во множестве цитат, которые мы приводили из святых отцов (например, почти во всех цитатах из Дионисия Ареопагита). С точки зрения этого различия — быть Творцом не принадлежит к запредельному, сверхсущему, внутреннему бытию Божию в Преев. Троице. Творение мира исходит из Троической глубины бытия Божия, но не составляет его сущности: творение — из вечности, но не вечно, как само бытие Божие. Даже и в человеке решение и мысль сделать что–либо в определенное время могут существовать постоянно, а осуществленными могут быть в какое–то одно время. Также и в человеке отношение к внешнему миру не принадлежит к самой сущности нашей внутренней жизни. Мы видели, как отцы настаивают на том, чтобы дух наш как бы переселился в горний мир, забыв о земном. Земное во всяком случае второстепенно, как второстепенен весь мир для Бога; низщее ценно, но отношение к нему, естественно, иное, чем к высшему. Христианство учит, что все бытие должно идти сверху вниз, ибо в высшем основание низшего, но низшее не равно высшему…

Если Бог всемогущ, то возможен мир, несмотря на свое ничтожество, и все возможно для человека, что только не противно его природе и воле Божией. Тварь может быть неизмеримо более совершенной, чем она сейчас есть, и мы верим, что мир некогда преобразится, но это возможно, только если все в мире будет более причастно Богу, более сообразно Ему. «Все возможно верующему!» (Мр., IX, 23). Человек, для которого открыт путь к Богу, стоит у Источника всех сил: он знает Истину и имеет силы следовать Ей в ту меру, в какую он сам отдает себя Божественной истине и силе. Если Бог на время и отчасти оставляет нас, как мы упоминали раньше, то только отчасти и только на время, из–за нас самих или для нашей пользы… Чем ближе мы к Богу, тем ближе мы к Жизни, потому что совершенная жизнь в Боге.

Святость Божия.

Бог есть существо нравственное. Это значит почти то же самое, что назвать Бога благим. Быть нравственным значит любить всякое благо, не с корыстными или сторонними целями (как средство), но любить благо, потому что оно благо, потому что оно совершенно и прекрасно: любить другую личность, потому что и она есть начало жизни, любить добро и красоту, потому что в них общее единство и гармония всего, любить истину, потому что она свет жизни, любить всякое существо и явление, посколько в них есть бытие и благость… Нравственное существо живет оценивая, ценным и ради ценного.