Бог-Император Дюны

– И каков был результат этого эксперимента? – Лето почувствовал, что его вопрос падает в ледяной вакуум.

– Определенного ответа нет, ибо тлейлаксианцам не было разрешено присутствовать при опыте. Однако они рассказывают, что… э-э, Малки вошел в камеру один, а вышел оттуда с ребенком на руках.

– Да, да! Я знаю об этом!

– Вы знаете? – Монео был явно озадачен.

– Это предположение. Все это случилось приблизительно двадцать шесть лет назад?

– Да, господин.

– Этот ребенок – Хви Нори?

– В этом они не уверены, господин, но… – Монео пожал плечами.

– Конечно, они не уверены… И что ты можешь вывести отсюда, Монео?

– В присылке сюда нового иксианского посла заложена какая-то глубокая и далеко идущая цель.

– Ты совершенно прав, Монео. Тебе не показалось, что Хви, нежная Хви, является полной противоположностью доблестного Малки, включая и ее половую принадлежность?

– Я не думал об этом, господин.

– Я думал.

– Я немедленно отошлю ее обратно на Икс, – сказал Монео.

– Ты не сделаешь ничего подобного!

– Но, господин, если они…

– Монео, я замечал, что ты редко поворачиваешь спину при виде опасности. Другие делают это часто, а ты – редко. Зачем ты хочешь вовлечь меня в столь очевидную глупость?

Мажордом судорожно глотнул.

– Вот и хорошо. Мне нравится, когда ты сразу признаешь свои заблуждения, – проговорил Лето.

– Благодарю вас, господин.

– Мне также нравится, когда ты искренне приносишь мне свою благодарность, как ты сделал это только что. Антеак была рядом, когда ты слышал эти тлейлаксианские откровения?

– Как вы приказали, господин.

– Превосходно. Это немного возмутит стоячее болото. Сейчас ты отправишься к госпоже Хви. Скажешь ей, что я желаю немедленно ее видеть. Это ее взволнует. Она думает, что я не позову ее до переезда в Цитадель. Успокой ее страх.

– Каким образом, мой господин?

Голос Лето стал грустным:

– Монео, зачем ты спрашиваешь меня о том, как делать то, в чем ты имеешь большой опыт? Успокой ее и привези сюда, уверив, что я питаю в отношении нее только добрые намерения.

– Слушаюсь, господин. – Монео поклонился и попятился к выходу.

– Один момент, Монео!

Монео застыл на месте, преданно глядя в глаза Лето.

– Ты в недоумении, Монео, – сказал Лето. – Иногда ты не знаешь, что обо мне думать. Разве я не всемогущ и не всеведущ? Ты приносишь мне кое-какие сведения о том или этом и гадаешь: Знает ли он об этом? Если да, то зачем я рассказываю об этом? Но я приказал тебе докладывать обо всем, Монео. Согласись, что твое послушание поучительно.

Монео пожал плечами, обдумывая ответ.

– Время может быть и местом, Монео, – продолжал Лето. – Все зависит от того, где ты находишься, что видишь и что слышишь. Мера всего этого пребывает в сознании.

После долгого молчания Монео спросил:

– Это все, господин?

– Нет, это не все. Сегодня Сиона получит пакет, который ей передаст курьер Гильдии. Не препятствуй доставке этого пакета. Ты понял меня?

– Что в этом пакете, господин?

– Перевод, печатные материалы, которые я хочу, чтобы она прочла. Ты не станешь ей мешать. В пакете нет меланжи.

– Как вы узнали, чего я боялся?

– Просто я знаю, что ты боишься Пряности. Она могла бы продлить твою жизнь, но ты избегаешь принимать меланжу.

– Я боюсь других действий Пряности, господин.

– Щедрая природа решила с помощью меланжи открыть некоторым из нас неожиданные глубины психики; ты боишься именно этого?

– Я Атрейдес, господин!

– Да, да, ведь для Атрейдесов меланжа – средство, способное повернуть вспять бег времени и дать ошеломляющее внутреннее откровение.

– Я слишком хорошо помню, как вы испытывали меня, господин.

– Ты не чувствуешь внутренней необходимости увидеть воочию Золотой Путь?

– Я боюсь не этого, господин.

– Ты боишься другого потрясения, боишься увидеть то, что заставило меня сделать свой выбор?

– Мне достаточно посмотреть на вас, господин, чтобы испытать этот страх. Мы, Атрейдесы… – он осекся, во рту у него пересохло.

– Ты не хочешь познать память всех своих бесчисленных предков, которые собраны в моей памяти!

– Иногда… иногда, господин, мне кажется, что Пряность – это проклятие Атрейдесов!

– Ты бы хотел, чтобы меня не было вовсе?

В ответ Монео замолчал.

– Но меланжа имеет и свою неоспоримую ценность, Монео. Он нужен Гильд-навигаторам. Без него Бене Гессерит выродится в беспомощное сборище хныкающих старых баб!

– Мы должны жить или с ним, или вовсе без него, мой господин. Я твердо это знаю.

– Очень разумный подход, Монео. Ты предпочитаешь жить без него.

– Разве у меня нет выбора, господин?

– Пока есть.

– Господин, что вы…

– Для обозначения меланжи в нашей Галактике существует двадцать восемь слов. Эти слова описывают Пряность с точки зрения цели ее использования, способа разведения, возраста, добыта ли она честным путем, украдена или отнята, является ли она приданым, подарена ли мужчиной женщине или с другой точки зрения. Что ты можешь вывести отсюда, Монео?

– Нам всегда предоставляется множественный выбор, господин.

– Только в том, что касается Пряности?

Монео поморщился, прежде чем ответить.

– Нет, – произнес он наконец.