Бог-Император Дюны

– Они так долго тянули, потому что им надо было с особой тщательностью скопировать тебя, чтобы обмануть меня. Они не знают всех моих способностей.

– Значит, Антеак…

– Сестры Общины, как и я, могут отличать Танцующих Лицом от настоящих людей. А Антеак… что ж, она очень хорошо умеет делать то, что делает.

– Никто не доверяет тлейлаксианцам, – сказала Хви. – Почему их не истребили?

– Специалистов надо использовать, но понимать при этом, что они ограниченны. Ты удивляешь меня, Хви. Я не подозревал, что ты столь кровожадна.

– Но тлейлаксианцы… они слишком жестоки, чтобы считать их людьми. Они не люди!

– Уверяю тебя, что только люди и именно они могут быть столь жестокими. Я и сам иногда бываю жесток.

– Я знаю, господин.

– Но только когда меня провоцируют, – продолжал Лето. – Единственные люди, которых я хотел уничтожить, – это сестры Бене Гессерит.

От изумления Хви потеряла дар речи.

– Они очень близки к тому, чем они должны быть, но одновременно очень далеки от этого.

Хви вновь обрела способность говорить:

– Но в Устном Предании сказано…

– Да, там говорится о религии Преподобных Матерей. Когда-то они создали особую религию для специфического общества. Они назвали это инжинирингом. Это не слишком сильно тебя поразило?

– Это бессердечно.

– Действительно. Результаты вполне соответствовали их ошибке. Несмотря на все грандиозные попытки достичь экуменизма, в Империи продолжали процветать многочисленные религии, люди поклонялись своим божествам и самозваным пророкам.

– Вы изменили это положение, господин.

– В какой-то степени. Но боги умирают с большим трудом, Хви. Мой монотеизм господствует, но исходный пантеон продолжает существовать. Он ушел в подполье и продолжает жить, прикрываясь различными масками.

– Господин, я чувствую в ваших словах… – Она тряхнула головой.

– Такой же холодный расчет, как и в действиях Общины Сестер?

Хви кивнула.

– Фримены обожествили моего отца, великого Муад’ Диба. Правда, он не слишком хотел, чтобы его считали великим.

– Но были ли фримены…

– … правы? Моя дражайшая Хви, они были очень понятливы во всем, что касается власти, и им хотелось обрести законного наследственного властителя.

– Мне… очень неприятно это слушать, господин.

– Я вижу. Тебе не нравится идея о том, что, по-видимому, любой человек может стать богом, не прилагая к этому чрезмерных усилий.

– Вы говорите об этом, как о какой-то мелочи, господин, – голос Хви стал отчужденным и испытующим.

– Уверяю тебя, что кто угодно не может стать богом.

– Но вы неявным образом утверждаете, что унаследовали свою божественность от…

– Не вздумай сказать это Говорящим Рыбам – они очень остро реагируют на всякую ересь.

Хви почувствовала, что у нее пересохло во рту.

– Я говорю это только для того, чтобы защитить тебя, – сказал он.

– Благодарю вас, господин, – произнесла Хви едва слышным голосом.

– Моя божественность проявилась тогда, года я объявил фрименам, что не стану больше отдавать племенам воду мертвых. Ты знаешь об этой воде?

– В дни Дюны это была вода, которая добывалась из тел умерших, – ответила она.

– Ах да, ты же читала Ноя Аркрайта.

Хви выдавила из себя некое подобие улыбки.

– Я объявил моим фрименам, что отныне вода мертвых будет посвящаться Верховному Божеству, имя которого останется до поры в тайне. Но я объявил также, что по щедрости своей позволяю им по их усмотрению распоряжаться этой водой.

– В те времена вода была, вероятно, самой большой драгоценностью.

– Еще какой! И я, как представитель этого безымянного Божества, осуществлял снисходительный контроль за использованием воды. Это продолжалось триста лет.

Она прикусила губу.

– Мы, кажется, что-то вычисляем? – насмешливо поинтересовался Лето.

Она кивнула.

– Так оно и было в действительности. Когда пришло время освятить воду моей умершей сестры, я представил фрименам чудо. Из урны Гани заговорили Атрейдесы – все и своими голосами. В тот момент фримены поняли, это я – их Верховное Божество.

Хви отказывалась понять это откровение, от которого ее охватил страх. Она заговорила дрожащим голосом:

– Мой господин, вы говорите мне, что вы в действительности не Бог?

– Я говорю тебе, что не играю в прятки со смертью.

Она несколько минут смотрела на него во все глаза, и ее взгляд уверил Лето в том, что она поняла сокровенный смысл его слов. Это понимание еще больше усилило ее обожание.

– Ваша смерть не будет похожа на смерть других людей, – сказала она наконец.

– Моя дорогая Хви, – тихо произнес он.

– Меня поражает ваше бесстрашие перед лицом Суда действительного Верховного Божества, – сказала она.

– Ты не осуждаешь меня, Хви?

– Нет, но я боюсь за вас.

– Подумай о той цене, которую я плачу, – сказал Лето. – Каждая отпадающая от меня часть несет в себе знание, которое беспомощно и бесполезно.

Прижав руки к губам, она опять во все глаза смотрела на него.

– Это ужас, которого мой отец не смог вынести и которого он постарался избежать, ужас постоянного расщепления слепого единства.

Она опустила руки и прошептала:

– Вы сохраните… сознание?