«Бог, король и дамы!»

Граф де Лош мысленно усмехнулся. Хотя известие об обращении в протестантизм тестя и чуть было не состоявшемся монашестве Аньес оказалось неожиданностью для молодого человека, в рассуждениях Колиньи о Филиппе II ничего нового не было. Если бы Жорж-Мишель был моложе, он непременно постарался бы оспорить утверждения адмирала об испанском дядюшке и римско-католической церкви. Однако его сиятельство давно вышел из мальчишеского возраста, помнил об обязанности посла быть осмотрительным и желал получить помощь неистового протестанта в поисках Александра. Поэтому, отбросив вопросы о причинах столь пристального внимания Колиньи к истории его семьи, граф де Лош предпочел занять свой ум чем-то, что помешало бы ему проявить несдержанность. К примеру, чтением про себя католических молитв или сочинением стихов. Шевалье Жорж-Мишель уже погрузился в пучины сочинительства, когда три слова заставили его встрепенуться. Этими словами были «ваше высочество» и «Нидерланды».

Прежде всего граф де Лош оглянулся, стараясь сообразить, к кому обращается адмирал. Посторонних в комнате не было и его сиятельство, наконец, догадался, что столь странное обращение относилось к нему самому. Молодой человек вскинул голову. Нельзя сказать, чтобы прежде его никогда не именовали принцем, но обращение «ваше высочество» по-фламандски и немецки звучит совсем иначе, чем по-французски. Опять-таки, если бы граф де Лош был моложе, он не удержался бы от вопросов, но посол их величеств ограничился вопросительным взглядом, который ни к чему не обязывал и мог означать, что угодно. Адмирал был опытным человеком и совершенно верно истолковал вопрос в глазах собеседника.

— Ну, конечно, принц, кто более вас имеет право возжелать и получить Нидерланды? Вы принц по праву рождения и женитьбы. Вы правитель Релингена, княжества родственного фламандцам. Даже король Филипп не сможет вас попрекнуть, в конце концов провинции достанутся мужу его родной племянницы. А вы — вы станете вровень с самыми могущественными государями Европы…

Каждый молодой человек мечтает о короне. Только для одних пределом мечтаний является скромная корона барона, другие стремятся завладеть графским венцом, а третьи мечтают о короне герцога. Герцоги желают стать пэрами, а пэры внимательно оглядывают окрестные земли в поисках незамужних принцесс, способных принести им в приданное корону. Ну а принцы… плох тот принц, что не желает стать императором или, на худой конец, королем. Внимая Колиньи, Жорж-Мишель раскраснелся. Однако простой здравый смысл заставил его разглядеть серьезное препятствие на пути осуществления столь блистательной идеи.

— А как же принц Оранский? — поинтересовался шевалье.

Колиньи скривил губы, что должно было означать улыбку.

— А разве вы, молодой человек, рассчитываете отправиться в Нидерланды со мной вдвоем, в сопровождении пары лакеев и камердинера? Испанскую армию требуется прежде всего разбить и уж тут принц Оранский будет кстати. В благодарность вы сможете отдать принцу Лимбург или лучше Гельдерн — Нидерландов хватит на всех. Его величество король Карл также не откажется поддержать вас в обмен на Артуа и возможность покрыть себя неувядаемой славой. К тому же в нашу армию будет стекаться множество молодых людей, жаждущих разбогатеть за счет Испании, и тогда в нашем многострадальном отечестве воцарится мир и благоденствие…

Пение сирен не могло так околдовать Одиссея, как резкий голос вождя протестантов будущего государя. И все же одна мысль омрачала мечты графа — в рассуждениях Колиньи он не находил ни одного, даже самого скромного местечка для принца Беарнского.

— Принц Беарнский? — удивленно вскинул бровь адмирал. — А зачем ему что-либо предлагать? Генрих де Бурбон имеет достаточно владений во Франции и к тому же рано или поздно унаследует Наварру. Или вы хотите, чтобы я вытащил вашего кузена из брачной постели и отправил на войну? Полноте, молодой человек, принц Беарнский должен обеспечить Наварру наследниками, хотя… насколько мне известно, он уже сделал это. Да и в любом случае, войн на его век хватит. После того как вы отнимите у Филиппа Нидерланды, принц Беарнский сможет попытать счастья с испанской Наваррой.

— А что хотите вы? — прямо поинтересовался Жорж-Мишель.

На этот раз Колиньи улыбнулся по настоящему. Приятно было видеть, что они с графом говорят на одном языке.

— У вас есть сын, принц, а моя дочь недавно вышла замуж. Полагаю, она еще порадует меня внучками. Наши потомки — наши общие потомки, молодой человек — будут править Нидерландами. Ради этого стоит постараться, не так ли? Конечно, вы можете вспомнить, что ваш сын обручен, но, слава Богу, дети в таком возрасте, что у вас достаточно времени, чтобы передумать. Вот если бы Филипп предложил вашему сыну инфанту и Нидерланды в качестве приданного — было бы глупо отказываться от союза. А так Нидерланды вы возьмете сами, а невесту для вашего наследника дам вам я.