Бог, которого не было. Белая книга

Алексей Френкель Бог, которого не было. Белая книга

Oт редакции

Книги разговаривают со своими читателями. Некоторые тихо, шепотом; некоторые нежно, некоторые грубо. Какие-то книги утешают, какие-то соблазняют. Говорят, есть и такие, что вдохновляют. Это и от книги зависит, и от читателя.

Роман «Бог, которого не было» говорит многими голосами, и эти голоса можно не только услышать, но и увидеть. Если нажать на отпечаток пальца с QR-кодом, то вы можете увидеть, как текст, что вы только что прочитали, читают прекрасные актеры.

Вместо предисловия

Понедельник. 29 августа, 00:25. Ровно две стопки виски тому назад я закончил роман. А сейчас мы с моей собакой Белкой сидим на балконе, и мы немножко в ахуе. Ну, потому что ровно две стопки виски тому назад я закончил роман. Роман называется «Бог, которого не было», а виски — Macallan 18 years old Sherry oak 1997 года. Мне эту бутылку давно подарили, и этот виски ждал, когда я закончу роман. Ну, это я для своих будущих биографов сообщаю. Ну и выебываюсь, естественно. Кстати, мне нравится, как это звучит: «мои будущие биографы». Выпью-ка я за них еще стопочку. Наверное, сейчас самое неподходящее время для романа. Я не про понедельник и не про 00:25, а вообще про время. Но поделать с этим я ничего не могу. Роман — он сам выбрал, когда написаться.

Я очень долго писал этот роман. Лет семь. Или восемь. Не то чтобы я все эти семь или восемь лет сидел и писал этот роман. За это время я и виски много выпил, и сериалов пятнадцать по моим сценариям вышло, за некоторые из них даже не стыдно. С «Молью», которую я снял, мы треть мира объездили. Еще много чего. Я уж не говорю про программы на телике. Кстати, за некоторые из них тоже не стыдно. А, полные метры еще. И несколько пьес написал. А если говорить о спектакле с Розой Хайруллиной, то несколько пьес плюс еще десять пьес. Ну, с Розой вообще все по-особенному. Какие-то кусочки написанного для Розы вошли в роман. Да и вообще тот год или больше работы с великой актрисой мне очень много дал. Так что следующая стопка за тебя, Роза. Ну и Белка тебе привет передает.

Разумеется, все, чем я занимался, «мешало» роману, заставляло оставлять написание на месяцы, иногда на полгода. Но в любом случае все это время я писал этот роман. Или роман писал меня. Так даже точнее.

Ну, а три стопки виски тому назад я поставил последнюю точку. Вернее, уже четыре.

Мне просто очень страшно. За роман. Как он теперь. Даже когда дети рождались, так страшно не было. А за роман — страшно. Я в этой жизни вообще ничего не боюсь, кроме зубного врача, а за роман — боюсь. Он же теперь без меня. Сам. И чего с ним будет — непонятно. Раньше я думал, что нет более одинокого человека, чем режиссер перед премьерой. Ты уже ничего не можешь. Ну, морду умную можешь делать, а еще улыбаться. И все. Что ты мог, ты уже сделал. А какой будет премьера, какой будет жизнь твоего спектакля — от тебя уже не зависит. Это какое-то вселенское одиночество — у режиссера перед премьерой спектакля. А одиночество сейчас — еще больше. Хорошо, что со мной моя собака и виски.

Где-то год назад я давал читать написанное нескольким людям, мнению которых доверяю. Тогда была примерно половина написана. Даже меньше. Любимый продюсер сказала, что «кажется, она знакома с гением». Это даже обидно немного было. Что значит «кажется»? Мы же с ней несколько сериалов сделали. А после второго сезона «Швабры» нас вообще «в пример» ставить стали. Ну, знаете, каналы присылают свои хотелки, а там референсы хотелок. Раньше присылали: хотим «Сопрано» или там «Во все тяжкие». Только в профиль и очень дешево. Теперь некоторые пишут: хотим «Швабру». Только очень дешево и в профиль. Я не хвастаюсь, это все виски. Жаль, что написанный третий сезон «Швабры» останется буковками в моем ноуте. Он должен был быть самым крутым. Но роман — это, конечно, совсем другое. Хотя я давно и для телика пишу только то, что мне интересно. И кровью выгрыз привилегию, что редактора даже не касаются моих текстов. Ни редактора продакшенов, ни редактора каналов. Я снова не хвастаюсь. Вернее, хвастаюсь, еще точнее — выебываюсь, но это все виски.

Но роман — это совсем другое. Моя собака Белка запретила мне говорить, что этот роман больше чем я. Так что будем считать, что это не я, это все виски.

Один умный человек после прочтения первой половины романа сказал, что это похоже на медитацию. А еще один умный человек ничего не сказал, а просто приехал ко мне с бутылкой. Этот второй — он еще более умный человек, чем первый.

Одна из самых уважаемых литературных редакторов сказала мне, что я написал феноменальный текст. Она, правда, не уточнила: феноменально плохой или феноменально хороший, а я не спросил — из скромности. Скромность — это вообще мое второе имя. Но судя по многочасовым нашим разговорам после — все-таки не феноменально плохой.