Бог Лезвий

Птицы выводили трели, плескалась вода, вздыхал тяжко ветер.

И вдруг звук раздался снаружи, в реальном мире.

На миг ее охватил страх… но почти сразу сдал, как сиюминутный приступ. Она узнала звук. Совсем не такой, как в ее голове, знакомый гул «фольксвагена», вроде уютного бормотания швейной машинки. Скрипнули шины. Мотор утих. Открылась дверь.

И Бекки побежала встречать Монти. Слезы катились по лицу, и мысль о его объятиях сейчас не внушала отвращения.

10

Из газеты «Гэлвистон Ньюс»,

выпуск от 30 октября, стр. 1

УБИЙСТВО СЕМЕЙНОЙ ПАРЫ

Мистер Дин Бомонт и его жена, Ева Бомонт, были найдены убитыми в своем доме на 7501 1/2 Хёрдз-Лэйн этим утром. Тела обнаружила полиция, среагировавшая на запрос из средней школы, где работал мистер Бомонт, – последние несколько дней он не являлся на работу и не отвечал на телефонные звонки. Около девяти утра сотрудники полиции проникли в дом Бомонтов и нашли в спальне тела, обезображенные так сильно, что произвести мгновенное опознание не представилось возможным. Мотивы преступления не ясны, рассматривается версия об ограблении, несмотря на то что никаких пропаж имущества до настоящего времени выявлено не было. Зафиксировано несколько актов вандализма на месте двойного убийства – так, со стен в спальне были сорваны картины, кровью жертв заполнена одна из цветочных ваз. Соседи семейной пары утверждают, что не слышали никаких подозрительных звуков. Согласно данным экспертов, смерть мистера и миссис Бомонт наступила в течение двенадцати часов до момента обнаружения…

* * *

Тогда еще никто не подозревал, что между жестоким двойным убийством и тем, что вот-вот должно было произойти с Монтгомери и Бекки Джоунсами, существовала связь.

11

Позже той же ночью, пока дорожная полиция, заручившись поддержкой местных властей, разыскивала машину, которую незадолго до своей смерти остановил Троулер, ее пассажиры прохлаждались под покровом лугов, проводя часы за поеданием шоколадных батончиков и запивая ожидание прогревшейся за день кока-колой.

Бекки лежала в своей кровати. Ее мучили дурные сны.

Тени сновали меж стволов деревьев. Ехидная луна проблесками освещала их лица – даже не лица, а гоблинские рыла. Был слышен их смех, говорок.

– Хочу зайти ей с черного хода…

Тьма сгущалась.

Но свет луны оставался.

Тьма…

…и свет луны, перемежающий тьму.

Тело, болтающееся в петле. Женщина, за ноги привязанная к чему-то… что Бекки не могла опознать.

Волосы длиной до плеч не колыхались на ветру. Кровь стекала с лица и волос, ее брызги пятнали землю. Лицо… его она не видела, но оно будто поворачивалось, как Земля вокруг Солнца, очень медленно, и волосы, мокрые от крови, липли к нему. В черепе зияла глубокая темная впадина. Лицо повернулось еще немного… и стало похоже на…

ХВАТИТ!

Бекки проснулась. Села. То лицо… Господи, кому оно могло принадлежать?

Проснулся Монти. Приподнялся в ее сторону.

– Что с тобой, дорогая?

– А что со мной всегда? Эти сны! Видения!

– Просто плохие сны…

– Да пошел ты!

Отвернувшись от него, Бекки легла на бок и закрыла глаза. Спать она и не чаяла. Не хотелось. Снова угодить в беспросветный кошмар? Увольте.

Монти мягко позвал ее по имени. Один-единственный раз.

Она не ответила.

Вздохнув, он лег и завернулся в одеяло. Вскоре его дыхание стало размеренным. Он заснул. Ну и хорошо, ведь именно в этом она нуждалась сейчас – чтобы ее никто не трогал. Или наоборот?

Как все чертовски запутано! С одной стороны, ей хотелось одиночества, с другой – оно ее страшило, то одаривая комфортом, то заставляя чувствовать себя забытым на Луне астронавтом, взирающим на недостижимую родную планету, оставшуюся в тысячах непреодолимых миль.

Сегодня, после очередного наваждения, когда Монти принял ее в свои объятия у причала, ей было хорошо. Его любовь к ней и забота ощущались физически – как лучи теплого солнца. Но почему теперь, когда он игнорирует ее волнения, она злится на него?