Бог не играет в кости

— Другие, — вздохнула я. — Надо разобраться с ворохом бумаг.

— Тогда удачи и до вечера.

Конференц-зал опустел. Я взяла пухлую папку с полицейскими рапортами и направилась в бар «Помидора». Заказав вожделенную чашку кофе, я разложила бумаги на столе.

Все рапорты были написаны словно под копирку сухим и казенным языком, лишь размеры описываемого события колебались от нуля до бесконечности. Вспышка в небе — о ней говорили исключительно все — варьировалась от незаметной «игрушечной хлопушки» до огромного зарева размером в небосклон, время падения — плюс-минус утро, само падение — от почти мгновенного вертикального пикирования в океан до длительного хождения кругами вокруг аэропорта, район падения — плюс-минус пол Европы. В углу каждого просмотренного рапорта стояла мелкая закорючка, подтверждающая тот факт, что Эрнадес эту страницу видел. И лишь один из них удостоился большего — на нем стояла надпись «проверить» с тремя восклицательными знаками. Это был рассказ некоего Питера Харпера. Номер мобильника не значился, а по указанному городскому телефону мне никто не ответил. Придется заняться его поисками. Кроме того, меня немного беспокоило молчание Эрнандеса. Я еще раз набрала номер Хавьера, и вновь приятный женский голос сообщил мне о выключенном аппарате.

Я собрала бумаги и направилась в лобби.

Услужливый молодой человек за стойкой ресепшена охотно написал мне названия и адреса нескольких пабов, где я могла бы найти наблюдательного мистера Харпера и других очевидцев, а также адрес кондитерской, в которой любят посплетничать местные кумушки. Поразмыслив, я решила начать с кондитерской — наверняка джерсийские домохозяйки осведомлены лучше мужской половины островитян, подумала я. Я надела теплую куртку и ботинки — чернобурка сыграла свою роль и могла отправиться на вешалку — и покинула отель.

Говорят, летом на Джерси многолюдно, но сейчас меня встретила пустая площадь перед отелем. Лишь одинокая молодая пара на скамейке целовалась взасос. И не холодно же им, скривилась я, глядя на их объятия.

Машину я решила не брать — до любого из названных заведений легко добраться ногами.

Оказываясь в незнакомом месте, я всегда старалась больше ходить пешком. Из окна автомобиля невозможно узнать город. Только отмерив шагами километры городских улиц, только прикоснувшись к зданиям города, вдохнув его запахи, можно понять его, а значит и его жителей. Вот и сейчас, думалось мне, прошагав по улицам Сент-Хелиера, я лучше пойму людей, живущих здесь. Я подняла повыше воротник и решительно направилась вперед через площадь Освобождения в сторону эспланады.

Меня окружал типичный провинциальный британский городок. Мощеные камнем узкие улочки, невысокие аккуратные домики с магазинчиками на первом этаже, рестораны с осиротевшими на зиму террасами. Слева на холме возвышалась белоснежная крыша спортивного центра, устроенного прямо в старинном форте. С минуту я любовалась местной достопримечательностью — памятником, посвященным освобождению Джерси от фашистских захватчиков. По замыслу скульптора стремящееся вверх знамя должно было придать скульптуре динамику и особый настрой, но у меня возникла совсем другая ассоциация. Мне казалось, что знамя вырвалось из рук державших его людей и что было сил улепетывало с Джерси.

По пути я купила пару газет — местную и «Таймс». В обеих ни слова о крушении. Вот так вот — весь остров видел событие, но если об этом не написано в газетах, то его вроде как и не было.

С моря дул пронизывающий ветер, раздраженно кричали чайки. Начавшийся отлив обнажил дно, оставив за собой лишь небольшие лужицы с клочками грязно-зеленых водорослей. Зрелище катеров, лодок, небольших яхт, валяющихся на песке, показалось мне необычным и где-то даже забавным. Но долго я не выдержала — очень уж холодно — и свернула вглубь города, где от ветра защищали ряды домов.

Проплутав немного, я оказалась на главной торговой улице. Редкие туристы, которых неуемное любопытство занесло в эту продуваемую всеми ветрами глухомань, с интересом поглядывали на витрины. «Маркс и Спенсер», «Тед Бейкер», «Лора Эшли», множество ювелирных и сувенирных лавок, закрытых в непогоду. Но меня интересовали вовсе не расхожие туристические тропы, а невзрачная боковая улочка неподалеку.

Вот и она. Вместе с кондитерской. Я плотоядно уставилась на яркую витрину с итальянскими и французскими пирожными, украшенными желе и кусочками шоколада. Если я здесь ничего не узнаю, то хоть полакомлюсь, хмыкнула я про себя. Однако меня ждало разочарование, причем, двойное. Я уже собралась потянуть за дверную ручку, но тут мой взгляд упал на название — оно было совсем другим. Нужное же мне кафе располагалось по соседству. В это мрачное и холодное заведение с неудобными стульями и скудным ассортиментом по своей воле я бы не зашла никогда! Но пришлось. И не просто зайти, а еще и провести битый час в этом «склепе» от кулинарии с сухими и невкусными кексами, слушая пустую болтовню местных домохозяек.