Бог не играет в кости

Естественно, жена олигарха чувствовала себя в этой убогой, переполненной больнице не лучшим образом. Она не привыкла ни к тесноте, ни к спартанским условиям, но поделать ничего не могла. Никакие миллионы и высокое положение ее мужа не могли гарантировать ей исключительное положение. Они здесь вообще ничего не значили. Ведь пока Барахтер единолично владел методикой, эта больница была единственным местом, где могли спасти обреченных.

— Я хотела вас спросить…

Валерия слушала ее, краем глаза наблюдая за Яной. Девочка одной рукой что-то быстро набирала на телефоне, к другой руке тянулась трубка от капельницы. Вот Яна заметила, что на нее смотрят, улыбнулась, губы ее шевельнулись, но Валерия была слишком далеко, чтобы расслышать, что сказала малышка. Тогда девочка осторожно встала с кровати и двинулась в сторону врача, таща за собой штатив капельницы. Она поравнялась с тумбочкой, на которой лежала роскошная сумка олигархини, зацепилась за свисающую ручку и грохнулась на пол, попутно свалив сумку. По старому линолеуму веером разлетелись банковские карты, рядом с ними упала пара открыток или приглашений, помада в золотистом тюбике закатилась под кровать. Последним тяжело плюхнулся на пол розовый айфон новейшей модели.

Яна в смущении застыла на месте.

— Извините ее, она не нарочно, — быстро сказала Валерия и бросилась собирать выпавшие вещи.

Карта Сбербанка, карта HSBC, карта Deutsche Bank…

— Что это такое?

Наверное, ее голос дрогнул. Валерия держала в руке открытку, на которой извивались пурпурные и белые лестницы, сплетаясь в бесконечность, как на «рубашке» карты Таро.

— Это приглашение на приватный футбольный матч. Для крайне узкого круга зрителей. Почему оно вас заинтересовало? — удивилась олигархиня, забирая открытку.

— Я уже видела этот рисунок. Вчера…

— Да? — еще больше удивилась женщина и смерила врача заинтересованным взглядом. — Никогда бы не подумала, что вы принадлежите к…

Она внезапно осеклась и быстро спрятала приглашение в сумку, но не настолько быстро, чтобы Валерия не смогла рассмотреть дату.

Кстати, она ведь так и не позвонила княгине или графине, ну той самой, которую рекомендовал некий Universum21.

VII

День начался с совещания в конференц-зале «Помидора». Гримани протрубил большой сбор, даже не дав нам толком позавтракать. Я как раз закончила с одной чашкой кофе и уже подумывала заказать вторую, но вместо кофе получила «сори, мисс, вас просят срочно пройти в конференц-зал».

С чего это мы изменили место дислокации? — удивилась я, с сожалением поднимаясь из-за стола. — Нашему председателю лень тащить свой толстый зад в аэропорт? Или в отеле кресла шире?

В конференц-зал я вошла последней, мои коллеги с недовольными и невыспавшимися лицами уже рассаживались за столом. Присутствовали все, кроме куда-то запропастившихся Эрнандеса и Джона. Наконец-то я научилась различать этих ДДД из Хитроу.

Джеймс был самым маленьким и самым добродушным из этой троицы, это он сейчас копается в бумагах. С вечно недовольным окружающими и жизнью вообще Дональдом я вчера совершила морской вояж. А отсутствовал похожий на хорька Джон — наименее симпатичный член этой троицы.

Инженер клевал носом, Демоль сразу же потянулся к бутылке с холодной водой — он явно мучился похмельем и головной болью. Под глазами судмедэксперта залегли темные круги, заметные даже на его смуглой коже. Похоже, вчера он все-таки сильно перебрал. Холланд по-прежнему выглядел задумчивым и молчаливым, мысли его витали где-то очень далеко от нашего совещания. Рэналф же в отличие от других свое недовольство высказывал прямо, без обиняков.

— Я сейчас должен быть не здесь, а в море. Там от меня гораздо больше пользы, — с раздражением говорил спасатель.

— Вы и будете в море, только через пару часов, — важно выпрямившись в кресле, заявил Гримани. — Итак, начинаем. Эрнандеса нет, не будем его ждать. Господин Гранже, прошу вас покороче, только самую суть. Кстати, это ко всем относится. У нас сегодня много дел.

Ну раз покороче, значит, придется тут скучать весь день, уныло подумала я устраиваясь поудобнее. И с чего это вдруг на нашего толстяка с утра пораньше напала такая жажда деятельности? Не иначе кто-то свыше дал ему животворящего пинка.

Инженер вскочил, схватив ворох бумаг, но Гримани милостиво махнул рукой:

— Можете с места.

Ничего нового господин Гранже нам не поведал. Борт по меркам авиации был почти что новым — всего пять лет в эксплуатации. Серьезных поломок и отказов оборудования за это время зафиксировано не было. Еще раз были запрошены результаты предполетного осмотра в аэропорту Буэнос-Айреса, но и тут все оказалось в порядке. Так что никаких новых версий о причинах трагедии у нашего инженера не появилось. Он был готов поверить во что угодно, только не в техническую неисправность. И уж тем более не в заводской брак или ошибку конструкции.

— А что бизнес-исполнение? — с возмущением вскинулся инженер на неосторожную реплику Гримани. — Это всего лишь означает, что кресел в салоне меньше, и кожа на них лучше. Конструктивно же борт — полная копия обычного серийного аэробуса.