Бог не играет в кости

Леонид Ганич, о котором я уже упоминала, — компьютерный гений. Да-да, самый настоящий гений. Если нужно найти и проанализировать какую-либо информацию, то лучше него никого нет. Был такой антрополог, который по одной косточке мог воссоздать облик животного или человека. Ганич же способен практически из ничего — из пары строк, вскользь упомянутых где-то на просторах интернета, собрать полную картину события или выдать «на гора» исчерпывающую характеристику разрабатываемого объекта. А уж такая ерунда как «закрытый доступ», «пароль», «защита информации» для него просто не существовуют. Сегодня ему удалось за короткий срок собрать информацию на всех членов комиссии по расследованию крушения, в том числе, и на моего аргентинского напарника, рядом с которым я сейчас стояла.

Хавьер Эрнандес, 52 года, родился в Буэнос-Айресе, где и проживал в настоящий момент. Пять лет в вооруженных силах Аргентины, затем Национальная школа разведки, после которой и по сегодняшний день служба в Федеральном разведывательном агентстве. В его досье говорилось о спецоперациях, в которых участвовал майор Эрнандес и названия которых мне ничего не сказали, о его личных качествах, таких как неподкупность и отвага. Однако там же можно было прочесть и о натянутых отношениях с коллегами, о трех разводах, поводом к которым послужила неискоренимая тяга к тем самым высоким мулаткам. Но главным источником проблем все же являлся его желчный характер, который я начинала постигать на своей шкуре стоя в зале чартерных перевозок Парижского аэропорта.

Вот и сейчас окинув недовольным взглядом мой жилет из чернобурки, модные сапоги на высоких каблуках и весьма солидный «Самсонит», он ехидно осведомился:

— Надеюсь, вы не собираетесь в этом виде завтра выходить в море?

— Нет, у меня есть пуховик от «Фенди», — гордо сказала я, чем удосужилась безнадежного взмаха руки в свой адрес.

Отлично! Вот он и попался. Сработал стереотип. Конечно, в моем чемодане лежали теплая канадская парка для морских путешествий и отличные туристические ботинки, но я решила немного похулиганить. Увидев невысокую блондинку, мужчины, привыкшие недооценивать женщин, моментально навешивают на нее ярлык «безнадежной дурочки». А если она еще и откроет рот, подтвердив первоначальное мнение, то проба будет поставлено навечно. Ну что ж, сеньор Эрнандес, с таким клеймом работать мне будет гораздо проще.

Мой партнер обреченно вздохнул и проговорил:

— У нас осталась пара часов до отлета. Надо ввести вас в курс дела, чтобы избежать неловких моментов. Здесь есть небольшое кафе. Пойдемте.

С этими словами он направился размашистым шагом к столикам впереди. Полы расстегнутого плаща развевались, словно крылья, и он походил на неряшливую серую летучую мышь.

Я двинулась следом. Мы шли по безлюдному залу ожидания, ощетинившемуся длинными рядами пустых кресел. Справа от нас скучали без покупателей магазины. Слева за огромным панорамным окном в ожидании клиентов выстроились самолеты для частных поездок. Отсюда, по сравнению с гигантскими пассажирскими лайнерами, стоявшими неподалеку, эти «мотыльки» выглядели совсем игрушечными и сиротливыми. Где-то среди этих малышек притаилась и наша «Цессна», которая вскоре перенесет нас на Джерси.

— Во-первых, никто не должен знать о моей или вашей принадлежности к спецслужбам, — принялся поучать меня Эрнандес, едва мы уселись за столик. — Особенно это касается вас. Для всех я — следователь, направленный организацией, отвечающей за безопасность полетов, для расследования катастрофы. Я представляю страну вылета, то есть Аргентину. Вы — моя помощница. Повторите легенду. Итак, где и как мы познакомились?

Внутри я негодовала. Да он, похоже, меня не за блондинку, а за полную идиотку держит! Но ничего подобного, естественно, вслух я не произнесла и лишь покорно ответила на вопросы.

— Во-вторых, никакой фамильярности, обращайтесь ко мне только сеньор Эрнандес, — не успокаивался мой новый партнер. — Даже если рядом никого нет. Стены тоже имеют уши. В-третьих, я не ношу галстуки, джинсы и кроссовки. Принципиально. Если я попрошу кофе, то принесите двойной эспрессо без сахара. Из спиртного — Джек Дэниелс, Чивас Регал, Баллантайнз. Не выношу коньяк, как, кстати, и запах духов. Учтите это! Пиво пью любое, кроме бельгийского… Запоминайте, запоминайте. Я не ем рыбу. У меня аллергия на арахис и мед…

Аргентинец долго наставлял меня. Мы подробно обсудили будущую совместную работу. Сверили все мелочи. Придумали несуществующее дело, с которым он находился в Европе и потому так быстро смог приехать в Париж. На самом деле Эрнандес был в Лондоне и занимался как раз делами Мударры. Не упустили и наше «внезапное взаимное увлечение», не афишируемое на службе и якобы ставшее главной причиной моего появления в этом расследовании.

— Ладно, — наконец смилостивился Эрнандес. — Сделаем перерыв, потом продолжим.

В этот момент у него зазвонил сотовый.

— Плохо. Очень плохо, — мрачно заметил аргентинец, закончив разговор. — Вы совсем не готовы, но нам пора. Изволил прибыть наш инженер. Мы вылетаем.

II