Бог не проходит мимо

— Батюшка, рожать ей пока рано, через недельку, не раньше, очень сильный стресс, испуг и истощение, больше нервное, организм молодой и крепкий. Ссадины на ногах я обработала. Дала ей феназепам на ночь, пока больше ничего не надо.

— Антонина Семеновна, я вас хотел просить никому не говорить, никому и ни при каких обстоятельствах, что у нас в доме эта женщина.

— Поняла, батюшка, благословите, я пойду, — и врач сложила руки лодочкой для благословения.

«Вот еще одно немногословное существо», — подумал отец Андрей, провожая доктора до калитки.

Глубоко верующая женщина, заведующая родильным отделением у них в станице. Он очень ценил ее за врачебный профессионализм, за немногословие и полное отсутствие обычного женского любопытства. Она несколько лет консультировала его жену, помогла появиться на свет Тане и Кате, их младшим дочерям. У Вероники всегда были тяжелые беременности и роды, и Антонина Семеновна была незаменимым и самым главным доктором в их семье.

Три дня Алена пролежала в полубреду и полузабытьи, наконец она почувствовала облегчение и даже некоторый прилив сил. За это время они с отцом Андреем так и не поговорили, а надо было срочно ему все объяснить. Алена волновалась, что она своим присутствием подвергает его, а главное, его детей, смертельной опасности. Если бандиты найдут ее, то не пощадят никого, она была в этом уверена.

На третий день вечером он заглянул к ней.

— Как ты? Получше?

— Уже лучше, спасибо, мне надо с тобой поговорить. Может, выйдем на воздух? В доме так душно.

— Если у тебя уже есть силы, то надо поговорить.

Они сидели во дворе на скамейке под навесом из виноградника. Тихо шептались листья от нежных дуновений теплого ветерка. Стемнело, особое южное тепло и тонкий, еле уловимый аромат ночной фиалки создавали неповторимую атмосферу происходящего. На столе стоял чайник с остывшим мятным чаем. Алена, глядя на него, вспомнила совсем другой чай — тогда, в семинарии, в тот снежный день, когда она приехала к Андрею, чтобы поговорить, — в последний раз.

И вот теперь они встретились при таких трагических обстоятельствах, встретились уже не как жених и невеста, а как взрослые, пережившие многое люди, которые знают, что никогда не будут вместе в том смысле слова, который обычно вкладывают в него мужчина и женщина. Кем они были друг для друга, они и не знали. Он священник, она обманутая, почти погибшая женщина, отрекшаяся от веры ради призрачной любви. Бывшая его невеста, а он бывший ее жених. Они были другими, прежние Андрей и Алена давно умерли.

Алена рассказала все начиная с того дня, когда летела из Лондона: как думала о нем, как узнала о его браке, как случайно попала в храм на его венчание, как чуть было не бросилась с моста. Потом болела, лечилась, работала. Пыталась забыть его в работе. Как встретила Руслана, потеряла голову и забыла наконец Андрея, потому что ей казалось, что она встретила настоящую, большую любовь. Она отреклась от веры, приняла ислам ради своего любимого, за это он подарил ей сказку — такую, о которой пишут только в любовных романах. Свадебное путешествие и незабываемые несколько месяцев в его особняке под Нальчиком. А дальше сказка превратилась в настоящий ад: ужас и мрак, лагерь смертников, тренировки, подготовка к теракту, беременность, плен в горах.

Алена замолчала. Она рассказала все до мельчайших подробностей. Ей хотелось плакать, но она уже не могла. Это было чудо, что она спаслась, значит, Бог есть и ОН не оставил ее, не прошел мимо.

Отец Андрей сидел молча, он был потрясен и не знал, что ей сказать. Одно он понял — он просто обязан ее спасти. Он ничего не знал о ее жизни, даже то, что она вышла замуж и отреклась от Православия. Он специально перестал общаться со своим другом отцом Сергием, чтобы ничего о ней не знать. Теперь ему казалось, что он поступил крайне малодушно, не объяснившись с ней тогда и не поставив ее в известность, что собирается жениться на Веронике. А ведь отец Сергий не раз советовал ему поговорить обо всем с Аленой.

Ему казалось, это он виноват, что сломал ее жизнь. Если бы он ее дождался, все было бы по-другому. В голову лезла избитая фраза, что в жизни нет сослагательного наклонения. Но смириться с ее трагедией он не мог, ведь недаром Господь привел ее именно сюда. Это что-то значит. Сколько раз он мечтал с ней встретиться, сколько раз он боролся с этим желанием, и вдруг она сама приходит к нему, и приходит израненная, вырвавшаяся из лап смерти.

— Прости меня, — произнес отец Андрей, — это я виноват, что твоя жизнь так сложилась.