Бог не проходит мимо

— Ну на четвереньки вставать Бог не требует, это у разбойника такое особое покаяние было, которое, может, и не всякому дается. А вот то, шо ты не сможешь жить, как тебе вздумается, это точно. Ведь покаяние показывает твое намерение больше не повторять грех. А если желаешь повторять — покаяние теряет свой смысл. И так ты рискуешь однажды не успеть покаяться. Лучше жить, стараясь не совершать зло, а делать только добро, ведь это несравнимо лучше и приятнее для души.

— Ты мне обещаешь, что если крещусь, то буду спасен и познаю Его?

— Это обещаю не я, но Сам Иисус Христос, а я лишь свидетель этому. Выбор только за тобой.

— Тогда я прошу тебя крестить меня. Я хочу получить прощение грехов и лично познать Бога Творца. Сделай это сейчас, не откладывай.

— Ну зачем же так спешить, может, ты еще подумаешь.

— Я не могу откладывать, возможно, меня завтра уже не будет в живых, я это знаю почти наверняка.

Отец Николай задумался.

— Ты точно решил, шо хочешь креститься во имя Святой Троицы?

— Да, я решил.

В ту ночь в полной темноте двое людей тихо вышли из дома священника, прошли через сад и направились к реке. Они шли молча. Горная река в том месте, куда направлялись люди, замедляла свое течение, делая причудливый изгиб. Двое людей вышли к берегу, пели сверчки, тихо шептала вода. Отец Николай крестил Ахмета.

— Крещается раб Божий Александр во имя Отца. Аминь. И Сына. Аминь. И Святаго Духа. Аминь.

В эту же ночь Ахмет-Александр ушел.

Как Алена добралась до станицы В-ской, она не понимала. Был Нальчик и пересадка в автобус на Пятигорск. В Пятигорске еще одна пересадка на В-скую. Ей не хватало десяти рублей, Алена расплакалась, и какая-то женщина сунула ей в руку недостающую десятку. Алена даже не заметила эту женщину, она находилась в полубреду. Силы и рассудок медленно покидали ее.

Был вечер, алое солнце клонилось к закату, когда она вышла из маршрутки на тихой и безлюдной В-ской автостанции. Грязная лохматая собака, словно убитая, лежала в пыли у тротуара. Вечернее тепло поднималось потоками от земли, пахло терпкой травой и разогретыми на дневном солнце тополями. Рядом с закрытым ларьком, выкрашенным зеленой краской, на низенькой табуретке сидела старушка в белом платочке, в ногах у нее стояли эмалированная миска, доверху наполненная семечками, и стакан с горкой.

Алена подошла к старушке.

— Скажите, где живет священник?

Старушка посмотрела на нее подозрительно-вопросительно.

— А ось у церкви, трошки пройти, бачишь серые ворота, у там и проживае, — и старуха махнула рукой в сторону видневшегося за деревьями купола церкви.

— Спасибо, — прошептала Алена.

Старуха проводила ее долгим любопытным взглядом.

Алена шла, еле переставляя ноги, последние двести метров показались ей вечностью. Все тело нестерпимо болело, особенно сбитые в кровь и исцарапанные ноги, во рту пересохло, в голове мутилось. Главное — дойти до этих серых ворот, главное — чтобы он был там. Сердце защемило от этой мысли. Ведь там он, ее Андрей. Какой он теперь? Она не видела его почти десять лет с того самого момента, когда встретила его с женой случайно в Лавре. С тех пор они ни разу не встречались.

Алена подошла к воротам и нажала на кнопку звонка.

Сержант Сергей Баранов дежурил у проходной Ростовской северокавказской военной комендатуры. Вот уже второй час он мучился от невыносимой жары. Ноги в сапогах нестерпимо горели и зудели. Сержант Баранов мечтал о прохладной речке или хотя бы о колонке с водой, на худой случай и ведро с водой сойдет. Бесцветное горячее небо дождя не предвещало.

«Снять бы сапоги и сунуть ноги под струю воды», — мечтал сержант.

Он переминался с ноги на ногу и думал, что эта пытка будет продолжаться еще несколько часов и остается только терпеть, стиснув зубы. Горячий и неподвижный, как из духовки, воздух все более накалялся. Асфальтированный пятачок перед комендатурой начинал напоминать раскаленную сковороду. За пятачком шумели раскидистые тополя, давая вожделенную и недосягаемую тень. Там, под тополями, уютно расположилась серая «Волга» полковника Адамова. Сержант с завистью посматривал в сторону «Волги»: не потому, что завидовал полковнику, а потому, что завидовал самой машине «Волге», мирно почивавшей в тенечке.

Сергей Баранов решил отвлечься от «Волги», слишком мучительно было туда смотреть, и перевел взгляд на мух, которым, по всей видимости, жара была нипочем, даже, напротив, в удовольствие, если таковые твари вообще способны получать удовольствие. Жирные сонные мухи подолгу зависали на одном месте, издавая приглушенное жужжание военного истребителя, потом внезапно и резко совершали некую ретировку в пространстве, замирая вновь на новом месте дислокации. Мухи несколько отвлекли сержанта от невыносимых страданий. Он даже немного развеселился, глядя на их причудливые движения, как вдруг на дорожке к проходной сержант заметил странного незнакомца, стремительно двигавшегося прямо на него.

«Боевик!» — испуганно подумал сержант и сжал потными ладонями свой «Калашников», преграждая путь подозрительному типу.