Бог пива

– Горе нам! – торжественно крикнул старикан. – Ты навлек на народ контуперов жажду и голод!

– Ничего подобного, – возразил я, – я совсем не это имел в виду!

– Молчи, – приказал шаман, – молчи, ибо наговорил ты уже достаточно!

– Да не переживайте вы так, – сказал я, не на шутку обеспокоенный, – дайте же мне объясниться!

– Стой, где стоишь, – потребовал шаман.

– Ну, стою, – покорно согласился я, останавливаясь.

Шаман, покрепче перехватив свой бубен правой рукой, левой вцепился в шевелюру ближайшего контупера и вырвал оттуда изрядный клок волос. Контупер зашипел от боли, но никакого возмущения выходкой шамана не проявил. Голову его украшало множество проплешин, похоже, бедняге было не привыкать. Шаман, зажав в горсти вырванные волосы, поплевал на них и, воровато оглядываясь, что-то зашептал. Остальные дикари в ужасе попадали на землю и попытались отползти от шамана подальше.

– Мужики, вы чего? – растерянно спросил я. – Вы это бросьте, мужики…

– Скажи-ка мне, чужеземец, – сказал шаман вкрадчиво, – можешь ли ты своей правой рукой дотронуться до левого уха?

Дикари на земле перестали извиваться и застыли, глядя на меня с таким страхом, словно от моего ответа зависели их жизни.

– Могу, наверное… – сказал я, пытаясь понять, кто из нас тронулся рассудком.

– Так дотронься! – потребовал шаман.

– А вот фиг тебе! – сказал я.

Поведение шамана настораживало. Может, он меня подставить хочет… Может, у них табу на дотрагивание правой рукой левого уха!

– Тебе чего, трудно? – принялся упрашивать шаман. – Трудно такую пустяковую вещь для нас сделать?

– Ничего мне не трудно! – возразил я, убеждаясь в обоснованности подозрений и клятвенно пообещав себе не дотрагиваться правой рукой до левого уха никогда в жизни. – Просто не хочется.

Шаман крепко задумался.

– Тогда подпрыгни на левой ноге четыре раза, – наконец предложил он мне.

Валяющиеся в пыли дикари обреченно застонали.

– А больше ты ничего не хочешь?! – возмутился я. – Я на левой ноге больше трех раз не подпрыгиваю!

– Ладно, – покладисто согласился шаман, – подпрыгни три.

– Два, – начал торговаться я, затягивая время, – я сегодня не в форме.

Шаман мне благосклонно кивнул.

– Или даже один, – сказал я. – Мне кажется, одного будет более чем достаточно!

Скотина шаман снова кивнул.

– Идиотизм какой-то, – сказал я, раздираемый сомнениями. – Ладно, попрыгаю…

И я попытался подпрыгнуть, разумеется, не на левой, а на правой ноге. На всякий случай. К моему удивлению, у меня ничего не получилось. Тогда я попытался подпрыгнуть на левой, но и левая потерпела фиаско. Мои поползновения ухватить себя за уши успехом тоже не увенчались. Я вообще не мог пошевелиться, меня словно разбил какой-то странный паралич.

– Ты что такое сделал, старый осел?! – крикнул я шаману, с облегчением отмечая, что хоть язык меня слушается.

– Свершилось! – возликовал старый осел. – Восстаньте, о, сыны отважного народа, ибо не страшен нам более злой колдун. Я, Касалан, силой своего дара обездвижил чудовище! Мы принесем чужака в жертву Тому, Кто Пересолил Море, и жажда, которую чужак предательски призвал на нас, обойдет стороной великое племя!

Я стоял столбом, слабо покачиваясь, и бессильно наблюдал, как отважные сыны народа восстают с земли и трусливо надвигаются на меня, выталкивая друг друга вперед.

– Смелее, – подбодрил шаман. – Вы же видите, что он беспомощен. Хватайте его и бросьте в водоворот, пока злой колдун не пришел в себя!

– Не приближайтесь ко мне! Назад! Предупреждаю, я в гневе страшен! – завопил я в надежде отпугнуть гадов, но четверо самых решительных все же схватили меня и куда-то потащили. Шаман семенил за нами, потрясая клоком волос, зажатым в кулаке.

– Прикончим колдуна, прикончим колдуна, – напевал, весело приплясывая рядом с ним, контупер с фингалом.

– Гной с неба переполнил землю… – забормотал я, предчувствуя скорый конец и в отчаянии пытаясь припомнить «Тещины слезы», самое жуткое из имеющихся в распечатке заклинаний.

Как там дальше, блин? Кончалось вроде на «как один умрем»…

– Что это ты там бормочешь? Немедленно прекрати! – потребовал шаман.

– Прекратить?! – проорал я. – Как бы не так! Бом-бару чуфару, мать вашу, скорики-лорики! Я навлекаю на вас и ваших потомков до седьмого колена чуму, холеру, сифилис, клаустрофобию, импотенцию и внематочную беременность! Крибли-крабле-бумс, волки позорные!

Брошенный улепетывающими в панике контуперами, я бревном покатился по земле и уткнулся носом в какую-ту кочку, поросшую жесткой колючей травой.

– Ты ответишь за свои злодеяния! – раздался полный отчаяния окающий голос шамана, и я понял, что снова могу двигаться.

Я вскочил и затравленно огляделся. У старикана в руках больше не было любимого ударного инструмента и клока волос. Волосы, порхая, опускались на землю рядом с валяющимся бубном, зато теперь шаман держал жутких размеров тесак наподобие тех, что так популярны у мясников в московских гастрономах.

– Стоп! – сказал я, жестом руки останавливая подбирающегося ко мне мелкими шажками шамана.