Бог подстав и я

– А чего он к тебе придирается? – охотно сменила тему я. – Он хоть и выглядит сурово, но мне показалось, что Геворг – хороший мужик. Или парень. Ему ведь лет тридцать от силы.

– Угу, хороший. Не знаю, почему придирается. Вчера вот вообще взялся жизни учить. Мол, работа эта мне не подходит, представляешь? Я заслуживаю большего! Куда мой мужчина смотрит? Вот он бы своей девушке обеспечил все условия для того, чтобы она занималась только тем, что ей нравится! Представляешь, Лика?! – Её голос аж зазвенел от гнева. – Я ему и отвечаю: «Никуда не смотрит! Нет у меня мужчины! И теперь я, кажется, этому рада! Лучше уж самой решения принимать, чем вот так вот претензии выслушивать!». Он на меня долго смотрел молча, как на полную идиотку. Потом вздохнул глубоко и говорит: «Иди отсюда, бестолковая».

Я расхохоталась.

– Катя! Ты и в самом деле бестолковая! Он на тебя запал!

– Да нет, – протянула она с сомнением. И тут же добавила: – Думаешь? Вообще-то, он ничего такой. Мужественный, уверенный в себе, умный… Суровый только очень. Мне всегда казалось, что если у него есть женщина, то она непременно вся такая элегантная, строгая. Настоящая леди. А я-то ведь болтушка-хохотушка. Вечно бегаю там с подносом, поручения выполняю. Нет, не мог он в меня втрескаться. Или мог?

– Так, всё! – смеясь, остановила разволновавшуюся подругу я. – Обсудим это позже. Если получится, вечером тебе позвоню. Но это не точно. День обещает быть напряжённым.

– Ничего-ничего, – рассеянно протянула она, витая мыслями где-то далеко. – Я, тем более, сейчас поняла, что мне на маникюр надо сходить. И волосы подровнять…

– Угу, угу. Не переусердствуй только. Геворгу ты понравилась такой, какая есть. Вряд ли он оценит преображение в гламурную диву.

Глава 18. Божество для чудовища

Катя своим звонком подняла мне настроение. И хоть напряжение никуда не делось, но я почувствовала себя значительно лучше. А после контрастного душа и крепкого кофе появилась, наконец, долгожданная решимость. Я поняла, что готова к бою.

К тому моменту, как мне позвонил Герман, я точно знала, что сделаю сегодня всё возможное, чтобы как можно скорее с ним разобраться и вернуть себе нормальную жизнь.

Он сказал, что зайдёт за мной через два часа. За это время я успела собраться, позавтракать через силу (кусок в горло не лез), навестить Азаллама и получить от него подтверждение, что никаких изменений пока не предвидится. После этого шар я сразу же положила в сумку, справедливо подозревая, что потом могу от волнения попросту забыть это сделать.

Герман ждал меня у подъезда.

– Привет, малышка, – сказал он, улыбаясь. – Выглядишь потрясающе.

Я не успела ответить.

– Не связывайся с ней, парень, – прошипели позади. Я резко обернулась. Там стояла соседка тётя Люда. – Это опасная психопатка! Она разыграла целый спектакль, чтобы опорочить своего отчима! Из-за неё хороший человек сел в тюрьму! А мать, вертихвостка, уже другого хахаля завела… Гнилая семейка!

Я промолчала, хоть больше всего на свете мне хотелось ответить. Злость на мгновение заглушила инстинкт самосохранения. Не знаю, как я сдержалась. Аз предупредил меня, что соседка скажет гадость, но не стал расписывать подробно, какую именно, чтобы моя реакция выглядела естественно. Честно говоря, раньше мне казалось, что это самый простой этап нашего плана, однако сейчас стало ясно, что сдержаться очень сложно. Так хотелось наорать на неё! Но Герман должен был увидеть «избиение младенца», поэтому я промолчала, надеясь, что выгляжу святой великомученицей. Впрочем, старалась я зря. Он на меня почти не смотрел. После первых же слов тёти Люды он встрепенулся, как лайка, учуявшая белку. Я даже невольно залюбовалась им. Хищный Ангел. Прекрасный и смертоносный. Уголки его губ дрогнули в намёке на улыбку. Кажется, он почувствовал мой восторг.

Двигаясь мягко, словно крадущийся кот, Герман обошёл меня и сделал шаг к соседке. Под его взглядом тётя Люда захлебнулась собственным ворчанием и замолчала. Неужели испугалась? Однако я ошиблась. Как оказалось, это был не страх.

– А ты ведь не такая, да? – нежно спросил он её. От его тягучего, обволакивающего голоса мурашки поползли по коже. И кажется, не только у меня. – Ну почему все женщины не могут быть такими, как ты? Ведь ты никогда не стала бы подставлять хорошего человека… Таких мало… Ты верная и порядочная…

Тётя Люда сглотнула и… кивнула! Она кивнула! А ведь должна была наорать на наглого юнца, который смеет ей «тыкать»! Кажется, она поддалась его сверхъестественному обаянию. Но как он смог?! А паук Герман тем временем продолжал плести свою паутину, опутывая всё новыми и новыми слоями заворожённую сладкими речами «муху», которая пока ещё не понимала, что её вот-вот съедят.