Бог примет всех

— Мы, что рабочего обобрали? — неожиданно для всех, громко выкрикнул Петр. — Буржуйку! У нее сын у белых. Сколько он нашего брата пострелял, а вы меня судите за то, что я отобрал у нее какие-то тряпки!!

На какую-то секунду вдруг стало тихо.

— Ты не оправдывайся, бандит ты! — громко выкрикнула Катерина и рукой коснулась кобуры «Маузера». — Что молчите, товарищи? Нас сюда направила партия не для того, чтобы мы грабили население, а для того, чтобы уничтожить всю буржуазную мразь! Смерть, это лучшее, что они заслужили! Бандиты они и им не место в Красной армии.

— Пьяные мы были, товарищи. Плохо соображали, что делали… Мы, думали с Левченко, что Борька действовал по приказу командира. Это он нас позвал провести контрибуцию!

— Товарищи! Наша армия это не сборище бандитов! Мы боремся для всемирной революции, а не для того, чтоб набивать себе карманы ворованным золотом. Эти люди вчера только вступили в ряды Красной Армии, и первым же их шагом стал грабеж. Больше опозорить Красную армию они не могли.

И как будто стальная молния пронзила напоенный солнцем воздух:

— Я предлагаю им наказание: расстрел!

Это было так неожиданно, что толпа поселковых граждан просто ахнула. Петр побледнел, а Левченко затрясся и упал на колени.

— За что расстрел? — громко выкрикнул Петр. — За эту буржуйку, товарищи? Я что убил кого-то или снасильничал? Вы же забрали у меня все ее вещи, золото, все в целости. Побойтесь Бога!

— Приговор уже произнесен! — громко произнесла Катерина. — Есть желающие привести его в исполнение?

Красноармейцы молчали. Этот неожиданный для всех приговор, был нелеп по своей сути, ведь многие из них не только сами грабили, насиловали, но убивали, и это все сходило им с рук.

— ЧК своих бойцов не казнит! За что? — снова закричал Петр, чувствуя поддержку красноармейцев. — С кем вы будете воевать, если за подобные провинности будете убивать своих же бойцов. Вспомните, что сказал Христос — пусть меня убьет тот, кто сам безгрешен.

Катерина расстегнула кобуру и достала из него «Маузер». Привычным движением руки она взвела курок и направилась к осужденным.

— Раз добровольцев нет, то я сама приведу приговор в исполнение!

— Братья! За что?

Он не договорил до конца. Пуля ударила ему в грудь. Петр упал на земли. Ноги его еще несколько раз дернулись, словно он куда-то бежал, а затем затих. Катерина направила пистолет на второго осужденного. Пуля вошла ему прямо в лоб. Вложив «Маузер» в кобуру, она поднялась на крыльцо.

— Что молчите? — обратилась она к красноармейцам. — Запомните одно, если кто будет замечен из вас в грабежах и кражах, расстреляю без всякого суда и следствия! А теперь можете разойтись.

Она взглянула на жителей поселка и вошла в дом.

***

Варшавский сидел на пеньке и рассматривал карту, которая была расстелена перед ним на земле. Судя по донесению разведки, красные потеснили полки добровольческой армии и заняли поселок, в котором проживали его родные.

«Как они там? — подумал он. — Все ли живы?»

Он посмотрел на карту и, достав из портсигара папиросу, закурил.

«Может попытаться захватить поселок и вывести из него отца с матерью, но куда? Кругом красные, пробиться в Крым, едва ли возможно. Таскать за собой стариков, дело не благородное».

От раздумий его отвлек подъесаул.

— Господин поручик! Мои казачки поймали дезертиров. Что с ними делать?

— Что за люди?

— Сброд всякий, однако, в обозе у них много награбленного барахла. Говорят, что все это они отобрали у жителей рабочего поселка, что рядом с железной дорогой.

Евгений посмотрел на карту и, найдя на ней поселок, ткнул в него карандашом. От него до поселка, где находились его родные, было всего два перехода.

— Давай, Петр, тащи их ко мне!

Он свернул карту и сунул ее в полевую сумку. Он поднялся с пенька и направился на полянку, на которой, сбившись в кучу, стояло человек тридцать мужчин. Варшавский медленно обошел их, а затем произнес:

— Ну, кто хочет послужить отечеству?

Толпа молчала, еще плотнее сбившись в кучу. Похоже, многие из них не верили, что этот симпатичный офицер может спасти их от смерти.

— Выходит, желающих среди вас нет. Защищать родину никто не хочет. Однако наловить рыбку в этой мутной воде вы оказались не прочь. И что вы прикажите мне делать с вами? Отпустить, чтобы вы продолжали грабить народ?

Из толпы вышел мужчина в солдатской шинели.

— Я хочу служить, — произнес он громко. — Василь! Выходи! Господин подпоручик раненными мы были, отстали от полка. Вот к ним и прибились…

— Хорошо. Как твоя фамилия?

— Рядовой Куренков.

— Выходи. Кто еще хочет послужить родине?

Из строя вышли еще три человека. Остальные, словно, затравленные волки, исподлобья смотрели на окруживших их казаков.

— Петр! Остальных отведите в овраг, — скомандовал Варшавский.

Минут через пять раздался залп, и стало тихо. Вновь запели птицы, в листве зашумел запутавшийся легкий летний ветерок.

***

— Нина! Открой дверь! — громко произнес Иван Ильич. — Ты что, не слышишь, что кто-то стучится в дверь?

Девушка открыла дверь. На пороге стояла Катерина с улыбкой на лице.