Бог Разрушения (ЛП)

На эстетичной скатерти горят две синие свечи, придавая мягкость резкой обстановке. На столе стоят несколько блюд, и я облизываю губы от аппетитного запаха.

Чечевичный суп, средиземноморский салат, паста с фрикадельками и аппетитно выглядящий тажин из баранины. Лэндон определенно уловил мои предпочтения и тот факт, что я люблю есть все одновременно, без общепринятого порядка: закуски, основное блюдо и второе.

Большая рука ложится на мою спину, и запах пьянящего мужского одеколона заполняет мои ноздри, когда Лэндон подводит меня к одному из стульев.

Он выдвигает его и помогает мне подвинуться вперед, когда я сажусь, как будто он какой-то рыцарский мудак. Он и выглядит соответствующе: одет в повседневный черный спортивный пиджак и брюки с белоснежной рубашкой.

Лэндон садится напротив меня с бесконечной элегантностью и наливает мне стакан колы, а себе – бокал вина.

Он часто предлагал мне выпить, но мы с алкоголем не очень хорошо ладим, поэтому он начал приносить мне колу, когда я прихожу в дом с привидениями.

Я начинаю искать в его лице признаки лукавства. Учитывая, что он, возможно, является определением этого слова, странно, что я не нахожу никаких следов.

Мой взгляд скользит по его внешне спокойному выражению. Его обычно опасные губы сложены в нейтральную линию, и даже родинка под правым глазом, которая обычно выглядит угрожающе, теперь просто приветливый знак красоты.

— Что все это значит? — показываю я.

— Я же тебе сказал, — он взбалтывает красную жидкость в своем бокале с элегантностью повелителя демонов. — Свидание.

— Почему здесь, а не в ресторане?

— Ты находишь их утомительными и менее личными, поэтому я выбрал более интимный вариант, где ты сможешь отведать все свои любимые блюда.

Я говорила об этом несколько недель назад, а он до сих пор так хорошо это помнит. Серьезно, я начинаю думать, что у него память как у слона.

В своих внутренних размышлениях я почти забыла, что смотрю на него. На что Лэндон широко улыбается с извращенным чувством удовлетворения.

Я прочищаю горло.

— Зачем ты приглашаешь меня на свидание? Ты же не веришь в нормальные отношения.

— Я не верю, но ты веришь.

— Но…

— Ты можешь перестать задавать бессмысленные вопросы и просто поесть? Посмотри, что я для тебя приготовил.

Мои губы раскрываются, и я делаю паузу, прежде чем взять ложку.

— Ты приготовил это?

— Конечно.

— Конечно? Почему ты говоришь это так, как будто это само собой разумеющееся? Ты никогда раньше не готовил.

— Как я уже много раз говорил, я быстро учусь. Приятного аппетита.

Я еще раз окидываю взглядом еду и делаю неуверенный глоток супа. Насыщенный вкус взрывается во рту, как домашняя еда. Не успела я опомниться, как тарелка опустела.

Перехожу к пасте, и она оказывается еще вкуснее, чем суп. Ягненок просто бесподобен, но я решила не торопиться, отчасти потому, что уже почти наелась и хочу насладиться тем, что ем.

Внезапный ветерок ерошит мои волосы, и по обнаженным рукам пробегают мурашки. Почему-то кажется, что это ощущение не совсем связано с холодом. Я поднимаю взгляд, и еда застревает у меня в горле.

Лэндон, который, как я предполагала, тоже ест, не делает этого. Его внимание опасно сфокусировано на мне, голова лежит на кулаке, а свободной рукой он вертит бокал с вином.

Я с усилием проглатываю содержимое и медленно ставлю посуду на стол.

— Чего ты хочешь?

— Должен ли я чего-то хотеть? — отвечает он с тревожной беззаботностью.

— Ты всегда чего-то хочешь.

— Хм. Может быть, ты права, и я действительно чего-то хочу.

— Чего именно?

— Насытиться тобой, что я и делаю с большим успехом.

Жар поднимается в моей груди и образует узлы у основания живота. Я пытаюсь, но не могу сдержать бессознательную реакцию, когда показываю:

— Ты хочешь, чтобы я поверила, что великий Лэндон Кинг согласится на такой пустяк?

— Мне самому не верится, но я бы не стал называть это пустяком.

— Ты хочешь сказать, что довольствуешься этим вполне нормальным свиданием и не променял бы его на погоню за мной или удушение?

— Что за кощунство? Конечно, променял бы. Но, видимо, в таких ситуациях лучше идти против инстинкта. Мне не очень понятна эта шумиха вокруг эмоций, но я пытаюсь.

— Пытаешься что? Иметь их?

— Глупости, — его губы приподнимаются в явном отвращении, и он заглушает его глотком вина. — Я стараюсь не использовать свое понимание эмоций в разрушительных целях. По крайней мере, не с теми, кто имеет значение.

Удар.

Удар.

Удар.