Бог Разрушения (ЛП)

Я прищуриваюсь, хватая своего коня. Его ухмылка становится шире, как будто он празднует мой следующий ход, который, как он, вероятно, думает, приведет меня к гибели, но я все равно делаю его.

Самое худшее, что может быть, это позволить кому-то вроде Лэндона проникнуть в мою голову. Он уже воздействует на мое тело, что мне это не нравится, и я просто не дам ему еще больше пространства.

Играть в его игру не лучше, чем лежать и ждать, пока хищник набросится и сожрет меня.

— Игра, в которую ты хотел сыграть, это шахматы? — я показываю.

Он даже не смотрит на шахматную доску, когда перемещает свою ладью в чрезвычайно уязвимую позицию.

— А ты хотела другого? — спрашивает он со странным блеском в пустых глазах. — Может быть, что-то извращенное?

— Еще чего.

Не буду отрицать, что такие мысли действительно посещали мою голову после того, как он устроил засаду перед особняком Язычников и привел меня сюда. Он определенно дал понять, что в этой его игре есть что-то большее.

А может быть, это еще один способ запудрить мне мозги, и мне нужно перестать нервничать.

— Вот тебе совет, — он поглаживает коня, которого съел несколько минут назад, между пальцами. — Не обязательно спорить со мной по любому поводу. Хотя это и заводит во время секса, в остальное время меня это не волнует.

— Вот это новость. Меня не волнуют твои предпочтения.

— А стоило бы. Учитывая, что в дальнейшем они будут занимать центральное место в твоей жизни.

— Не много ли высокомерия?

— На мой взгляд, в самый раз.

— Твое мнение, как и вся твоя личность и существование, ужасно несовершенно и нуждается в отчаянном переосмыслении.

— О? — он зажал коня между указательным и средним пальцами. — А я-то думал, что до сих пор прекрасно справлялся.

Я с невинной ухмылкой сбиваю его ладью.

— Ты ошибался. Но никогда не поздно начать быть порядочным человеком.

— Мысль о порядочности надоела мне до слез, поэтому я склонен проигнорировать это предложение.

— Почему?

— Я не придерживаюсь праведных взглядов, к которым стремится большинство людей.

— Мне ли не знать. Ты больше заинтересован в хаосе и беспорядке.

Улыбка растягивает его губы, и я на мгновение отвлекаюсь от доски. Все, что мне остается – это смотреть, как в его обычно мертвых глазах мерцает свет, посылая в них яркие искорки. И эта уже не та его обычная дразнящая ухмылка с примесью сардонической иронии. Пожалуй, это самое близкое подобие улыбки на его скульптурном лице.

И я имею в виду не то, что у него острая челюсть, а то, что он действительно так же холоден и безэмоционален, как и его статуи.

— Туше.

Я прочищаю горло, а затем показываю:

— Как насчет того, чтобы для разнообразия заняться чем-нибудь другим? Ты можешь начать с маленьких шагов.

— Например?

— Может быть, перестанешь похищать людей и увозить их против их воли?

— Но как еще я смогу заполучить все твое внимание, которое не будет запятнано нянченьем с Майей или преследованием Язычников, как будто ты потерянный щенок? — он толкает свою вторую ладью, снова ставя ее в явно уязвимое положение. — Не говоря уже о ненужном времени, которое ты проводишь с моим братом. Спойлер: девушки предпочитают меня ему.

— Ну, они совершили ошибку всей своей жизни. Брэн гораздо симпатичнее тебя. На самом деле, вы на разных планетах и даже не сравнимы, — я сузила глаза на ладье.

Во что он играет? Должен быть какой-то тайный ход, который он пытается провернуть, но какой? Он уже потерял одну ладью, а жертвовать второй сразу после первой – просто безрассудство.

— И все же ты кончила на мои пальцы, и это моя сперма украсила твое милое личико.

Я рывком поднимаюсь, мое внимание переключается на него. Его черты заслоняют тусклый свет свечей и чистый садизм. Нагловатая ухмылка снова сползает с его лица. Внезапно он кажется крупнее и мрачнее, чем я помню, как будто за несколько секунд он прибавил в росте несколько сантиметров.

— Перестань говорить со мной в таком тоне, — показываю я.

— В каком?

— Как будто я твоя игрушка.

— Я предпочитаю «будущая кукла для траха».

— Скорее, твой Мрачный Жнец, потому что я перережу тебе горло, пока ты спишь.

Он смеется.

— Ты такая грозная, что я хочу тебя съесть.

— У тебя будет несварение желудка, придурок.

— Оно того стоит, муза.