Бог со звезды

Я не поняла ни слова, зато уловила общий смысл. Шантийцы — волшебные существа, созданные волшебниками. Но для чего? Почему он…

— Потому что создавались с определенной целью. Вы ее выполнили, но последствия оказались опаснее, чем они могли себе предположить. Островитянам пришлось хранить этот секрет. Из-за него вас и ненавидят. Большинство существ с материка не знают, откуда произрастают корни враждебности, но здесь эту причину знают. Твой ребенок, если бы выжил, смог бы совершить чудо. Мирон сказал, в его коде отсутствует один ген, который есть у каждого потомка шантийца на планете. Он не знает, случайность этот факт или следствие. Есть возможности для воображения, учитывая нюансы зачатия. Островитяне в восторге. Я их герой. Мы с богом скоро начнем новую эру на Янусе. Так что, Келан, и твоя роль значительна. Даже представить не мог, что ситуация обернется настолько удачно.

— У вас, волшебников, есть мерзкая черта, говорить на неизвестном другим языке, — не выдержала я.

Это чудовище рассуждало о моем погибшем ребенке, как о каком-то чудесном снадобье. Невыносимо.

Я с трудом сдержала эмоции и выдавила из себя фразу на отвлеченную тему:

— Волшебники хранят столько темных секретов, но не слишком ли их много накопилось?

— Думаешь, мы страшные твари, да? Запомни, мир идет вперед, потому что кто-то постоянно приносится в жертву прогрессу. Это и есть закон жизни. Думаю, ты как никто знакома с ним, верно? Как Стоуш узнавал рецепты снадобий? От учителя? Из книг? А кто и как писал те книги? Видишь ли, любому открытию предшествуют чьи-то смерти. Мне странно слышать подобные бредовые речи от дочери палача.

— Когда ты говоришь о моем ребенке, я не могу оставаться равнодушной. — Я мелко дрожала, пытаясь удержать гнев внутри. — Рассуждения о теле, которое не было предано земле, а забрано для ваших опытов, вопреки воле его матери. Не жди, что я буду радоваться. И бог со звезды тоже.

— О, как ты заговорила! Какое тело? Маленький комок плоти, который и ребенком-то язык не повернется назвать. Да и вообще, чего же ты сбежала от счастливого отца? Или он не подозревает, что мог стать им? Я мог бы доверить тебе великое знание, но, как обычно, ты поставила чувства впереди логики и здравого смысла. Тухни в неведении, саранча. Сама ты никогда не узнаешь тайну своих предков, поняла? Идем наружу, хватит пялиться в стекло.

Я на мгновенье закрыла глаза, едва сдерживая слезы. Как не сойти с ума и удержаться на тонкой грани между яростью убийцы и желанием выжить? Ненависть разрушает, она превращает в одержимого жаждой мести безумца, лишает любых целей, кроме той, единственной, и приносит в жертву тебя самого.

Не хочу такого будущего.

Я открыла глаза и встретилась взглядом с Крисом. Он проникновенно заглядывал мне в душу, страстно желая покопаться там своими запачканными руками. Ну, уж нет.

— Ты прав, иногда эмоции побеждают во мне рассудок. Но ведь я только наполовину женщина, помнишь? Покажи мне остров, и отныне я буду паинькой.

Крис удивленно развел руками и заулыбался.

— Приятно удивляешь, Келан. Идем. Уверен, ты останешься под впечатлением.

Глава 9

Богдан

Богдан лежал на кровати и сквозь сон слушал звуки города, доносящиеся сквозь раскрытые окна.

Келан ушла очень рано, он почувствовал, как она поднималась с постели, но не проснулся. Усталость томной волной разливалась по телу. Какое-то непонятное предчувствие уже давно не позволяло ему расслабиться и просто наслаждаться жизнью.

Они не жалели себя. Каждый раз кидались в омут чувств, как в последний раз. Богдан клялся, что удержится на самом краю. И с каждым днем ему все труднее было представить свою жизнь без Келан. Шантийка незаметно проникла в сердце, захватила душу. Он прекрасно знал обстоятельства и представлял последствия. Но логика отказывала, когда девушка находилась рядом.

Она никогда ничего не просила. А Богдану хватило бы одного взгляда огненных глаз, чтобы пойти на любые безумства. Ему хотелось навсегда остаться рядом, защищать, любить. Когда они с Келан были вдвоем, Богдан испытывал не только страсть, но и умиротворенный покой. Но стоило ей исчезнуть на время по каким-то своим делам, как он начинал терзаться мучительными раздумьями. Богдан понимал обреченность их союза. С ужасом ожидал признаки того, что Келан становится мужчиной. Боялся ее потерять и не мог отрицать: у них нет будущего.

Так как же смириться с тем, чему противишься с такой же страстностью, как принимаешь ласки любимой?

Их не просто физически влекло друг к другу. Богдан считал, тут есть нечто большее, чего не возникало даже с Лизой. Страх потери, доводы разума… Когда они с Келан смотрели в глаза друг друга, то находили там одинаковые чувства — одновременно безумную надежду и обреченность.

Келан думала, он бог. Богдан знал, она генетический эксперимент. Но все это становилось неважным, потому что ему было так хорошо, так спокойно рядом с ней. Доверие, иногда оно существует. Любовь и доверие.