Бог Солнца в поисках... суррогатной матери (ЛП)

— Прости? — У меня глаза полезли из орбит. — Чьим Домом? — Я уставилась на свои ботинки. — Кинич, здесь какая-то ошибка. Прошу, скажи мне, что я должна ответить.　

«Пенелопа», — заворчал он. — «Просто прими подношения».　

— Но…　

«Я правлю Домом Богов более половины своего существования. Но только потому, что Солнце является источником всей жизни. Сейчас ты мой дом, следовательно, теперь ты правишь богами, до тех пор, пока мы не разделимся».　

— Ух. Нет. Найн. Них. Нэт. Этому не бывать.　

«Пенелопа», — угрожающе предупредил Кинич.　

— А как же вода и кислород? Разве они не столь важны для жизни? Или… шоколад? Шоколад — могущественен. Особенно тёмный — в нем антиоксиданты. Разве для этого Бога нет?　

«Нет, Пенелопа. Это так не работает».　

О, нет. Я не собиралась этого делать. Нисколечко не собиралась. Я указала на женщину в темной вуали. — Что она делает? Может, она будет отвечать за Дом? — Она стрельнула в меня взглядом — по крайней мере, я так подумала, потому что трудно было сказать из-за вуали, скрывающей её лицо. — Ладно, пусть и не она. — Я указала на даму в коротком белом платье, которая подарила мне рога. — Как на счет Ши-Ра? По крайней мере, у нее забавные предпочтения в одежде.　

Женщина в чёрном и с вуалью встала с колен и шагнула вперед. — Ради всего святого. Только не это дерьмо! Я Богиня самоубийц. Что ты думаешь, я должна надеть? Юбку и пивную каску.　

Богиня самоубийц? Ничего себе. А я еще думала, что работать официантом отстой. Её работа гораздо хуже. Пухлый бог, тот, кто преподнес бурдюк и нацепил на себя ещё несколько — шесть? — таких же, с неопрятными, обычными каштановыми волосами и одетый в зеленый спортивный костюм Puma, вмешался: — Йа-а-а-а. Хорошая кандидатура. Люблю танцевать хулу и пивные каски.　

Он пьян?　

Леди-самоубийца закатила глаза. — Заткнись, Бах. — Она окинула комнату из-под вуали. — Почему мы должны проходить через это каждый саммит? Кто-нибудь еще хочет выстрелить в грустную, опечаленную и угнетающую леди? — Она развела в сторону руки и крутанулась вокруг себя, глядя на остальных.　

Все проигнорировали её.　

— Просто убейте меня. Пожалуйста? — резко прошептала она никому в частности.　

— Мне очень жаль, — пробубнила я, — Я не хотела, чтобы так вышло. Твой готический образ — классика. — Я резко вдохнула и взметнула кулак в воздух. — Вперёд, Бела, — тихо сказала я. — Я имела в виду Лугоши[17]. А не Беллу из Сумерек.　

Боги смотрели на меня с пустыми выражениями лиц.　

Все плохо.　

— Слушайте, — половина богов все еще стояла на коленях. — Пожалуйста, встаньте. Это неправильно. — Я посмотрела на дверь и уже собралась позвать　Эмму и Гая на помощь, но эти двое смотались. — О. Да что же это такое! Вы что не можете держать руки друг от друга хоть пару секунд? — крикнула я.　

Боги растерянно переглянулись между собой, прежде чем бросить на меня взгляд.　

— Я ухожу, — сказала я, — Не могу принять ваши прекрасные и такие… — «Не смотри на дохлую крысу, не смотри на дохлую крысу» — вдохновляющие подарки. — Я начала отступать. — Просто… — Я помахала руками. — Выберите нового временного лидера. Хорошо?　

Я развернулась, чтобы уйти, но Ши-Ра — та, что в белом платье и с луком и стрелами — схватила меня за руку, посылая болезненные покалывания. — Нет, Пенелопа. Завтра ты возглавишь саммит. Это должна быть ты.　

Я вырвала руку из ее хватки. — Спасибо. Я восхищена вашим предложением. Но я…　

Я замолчала, когда посмотрела ей прямо в глаза. Как и у Зака, ее глаза были практически прозрачными с небесно-голубыми вкраплениями. Эти глаза мгновенно меня заворожили.　

«Пенелопа? Что происходит?», — спросил Кинич.　

— Эммм… я…　

«Проклятье. Твоя человеческая форма по-прежнему восприимчива. Пенелопа, слушай мой голос. Слушай внимательно. И только меня».　

«Я слушаю, слушаю», хотела сказать я, но не смогла.　

Он продолжал. «Ты невосприимчива к силе богов; их запахам, их приказам и энергии. Ты будешь слушать только меня».　

Я закрыла глаза и поняла, что в голове немного прояснилось. Когда я открыла глаза вновь, Ши-Ра с распущенными золотистыми локонами все еще смотрела на меня.　

Она улыбнулась. — Мне плевать на то, что говорит Кинич, я говорю по делу.　

— Кто ты?　

Она склонила голову. — Я, Камаштли, Богиня Охоты. — Ну, это объяснило рога и прикид в стиле Джей-Ло, охотившейся за стейком. — Я также известна, как Ирсирра, Легба Фон, Дола и под многими другими именами. Ты можешь звать меня — Фейт. — Она улыбнулась и ушла.　

Ирсирралегбафондола — что? Ее имя звучало так, словно любовь хиппи породила что-то не то. — Респект и уважуха твоим ужасным именам, леди, но я не собираюсь проводить саммит.　

Другие боги ахнули на мое оскорбление. Кроме леди-самоубийцы. Она хихикнула.　

«Пенелопа» — рычал Кинич. — «Вернись в мою комнату, мы все обсудим наедине».　

— Погоди, — сказала я. — Ты не станешь с ней спорить? Я не могу провести твой саммит.　

«Пенелопа. У меня нет времени объяснять все наши законы. Но заговорила Фейт, и тебе придется поверить мне; никто, даже я, не искушает саму Судьбу. Мы все уже давным-давно выучили этот урок».