Бог Света

— Твои чувства к Пелсу были настолько сильны, что ты хотел даже заставить меня забыть о нем… Нет, Шинд, все это требует тщательного, всестороннего изучения.

— Чем вы собираетесь заняться?

— Прочитать последние статьи Пелса и выяснить, к чему он проявляет особый интерес. Хотелось бы узнать и то, где он сейчас находится.

И снова мысленный вздох прозвучал в голове Малакара Майлса.

Той же ночью Малакар вызвал на землю специальный почтовый корабль, чтобы тот забрал и доставил посылку в Генеральный Штаб ОЛ на планете Элизабет. Это обошлось в астрономическую сумму, но банковский счет Малакара выдержал бы и не такое. Он лично погрузил упакованный шар в звездолет и присовокупил записку: «Джентльмены! Всего вам наилучшего! Малакар Майлс, 4 Космофлот, капитан в отставке, ДИНАБ». Потом он принялся читать, а в некоторых случаях и перечитывать творения врача-экзопатолога Лармона Пелса.

Когда утро осветило нависшие над Манхэттеном туманы, он все еще читал. На листке бумаги, кроме медицинских терминов, вызвавших его персональный интерес, было написано всего две фразы: «Дейбианская лихорадка» и «Непонятная заинтересованность в деле X».

Тут Малакар подумал, не пора ли отдохнуть; решил, что не пора, встряхнул себя стимулятором.

У Морвина может быть еще кое-что из того, что мне нужно, решил он.

Похоже, сидя за столом, Морвин говорил:

— …трудную вы задали мне задачу, сэр. Мне уже приходилось делать вещи, граничащие с кошмаром, но никогда с таким мощным эмоциональным зарядом. Я страшно устал, но совсем не хотел терять сознание вот так, прямо на кушетке.

— Прости. Я не подумал, что это произведет на тебя столь сильное впечатление.

Морвин улыбнулся и отхлебнул кофе.

— Я рад, что вам понравилось.

— И ты все так же уверен, что не возьмешь денег?

— Нет, спасибо… Можно мне еще раз подняться наверх, посмотреть на вулкан?

— Конечно, и я с тобой. Доедай, и пойдем.

Они поднялись на верхний уровень и смотрели оттуда вниз, вверх и вокруг. Солнце превратило некоторые части ландшафта в золотистое конфетти. Линия горизонта напоминала покосившийся забор. В черном кратере булькали оранжевые огоньки. Комья лавы взлетали в небо. Время от времени по земле пробегала дрожь. Когда ветер менял направление или усиливался, дымовой занавес раздвигался, и можно было рассмотреть бьющиеся о подножие конуса, искаженное горячими газовыми линзами, черные волны Атлантики. У самой земли листья толстых, с человека обхватом, лиан, звенели свежестью, наверху они были чернее ночи.

— …трудно поверить, что вся Земля такая, — говорил Морвин, — и что это происходит на наших глазах.

— Спроси об этом ОЛ — это их рук дело.

— …и никто никогда не поселится на родной планете…

— Я живу здесь — как напоминание о преступлении и предостережение.

— …во Вселенной множество миров, похожих на нашу прежнюю землю. На них живут миллиарды ни в чем не повинных людей.

— Когда ставишь себе целью покарать преступников, стараешься не замечать невиновных. Таков путь мщения.

— Если не мстить, через несколько поколений не будет преступников, не будет и невиновных. По крайней мере, новое поколение ни в чем не будет виновато… а планеты сохранятся зелеными.

— Такой взгляд на вещи чересчур отдает философией для меня — человека, много видевшего в жизни.

— Я пережил то же самое, сэр.

— Да, но…

Малакар прикусил язык.

Они смотрели вниз, потом:

— Этот специалист по болячкам, доктор Пелс, останавливался в последнее время на Хонси?

— Да. К вам он тоже залетал?

— Давно… Что он у вас искал?

«Дейбианская лихорадка», вспомнил Малакар, «впервые была отмечена не на Дейбе, а на других планетах. Она безусловно смертельна, за одним исключением. Я имею в виду, конечно, случай X. До сих пор неизвестно, каким образом передается.

Если этот человек и есть Х, может он быть невольным разносчиком инфекции? Узнать настоящее имя человека, данные о котором затребовал Пелс, не составит никакого труда».

Вспышки дейбианской лихорадки всегда сопровождались полудюжиной других не менее экзотических болезней. Одновременность их казалась совершенно необъяснимой. Но этот X болел неисчислимым множеством болезней и всегда выздоравливал, по, крайней мере, его признавали здоровым. Возможно ли, что некая особенность, присущая только X, заставляет все перенесенные им болезни давать рецидив одновременно?

Мысль о возможности применения этого феномена в военных целях сверкнула в мозгу Малакара подобно оранжевой вспышке в кратере вулкана.