Бог Войны

— Дан-Эйдин, — сказал я, показывая на дым, поднимавшийся над холмами. — Когда-то моя семья правила всеми землями до Дан-Эйдина.

— Какого еще дана? — спросил Эгиль.

— Никакого. Это крепость, — объяснил я. — И большое поселение.

— Они будут молиться о шторме с севера, — мрачно заявил Эгиль, — чтобы разграбить останки кораблекрушения. И получат его!

Я покачал головой. Флот встал на якорь в широкой бухте, и ветер дул с юго-запада, с берега.

— Корабли здесь в безопасности.

— Пока, — сказал Эгиль. — Но ветер переменится. Он задует с севера. — Он посмотрел на темнеющие облака, быстро бежавшие к морю. — К рассвету он станет смертоносным. А где все рыбачьи лодки?

— Прячутся от нас.

— Нет, они укрываются. Рыбаки чуют!

Я посмотрел на его обветренное ястребиное лицо. Я считал себя хорошим моряком, но Эгиль был лучше.

— Ты уверен?

— Никогда нельзя знать наверняка. Это же погода. Но я бы там не стоял. Ушёл бы под северный берег. — Он видел, что я сомневаюсь, и, настаивая, добавил: — Отыщи укрытие на севере, господин.

Я доверял ему, и поэтому Спирхафок подошел близко к кораблю Коэнвульфа, Апостолу, и я окликнул его, чтобы предложить флоту пересечь широкое устье реки и укрыться под северным берегом, но Коэнвульф воспринял совет неприветливо. Он переговорил с другим человеком, предположительно кормчим Апостола, затем повернулся к нам и сложил ладони рупором.

— Ветер останется юго-западным, — проревел он, — и ты останешься с нами! А завтра станешь замыкающим!

— Он хороший моряк? — спросил меня Эгиль.

— Он не распознает корабль, даже если тот выплывет из его задницы. Заполучил этот флот только потому, что он богатенький дружок Этельстана.

— И он приказывает тебе оставаться здесь?

— Он мне не командир, — огрызнулся я. — Мы идём туда, — я кивнул на далёкий берег, — и будем надеяться, что ты прав.

Мы развернули парус, позволив Спирхафоку нестись на север, подошли к каменистому острову и встали на якорь вблизи от берега, одинокий корабль качался на крепчающем юго-западном ветру. Ночью ветер усилился, дёргая Спирхафок. Волны бились о нос корабля, рассыпаясь брызгами по палубе.

— Ветер все еще юго-западный, — тревожился я. — Если лопнет якорный трос, в лучшем случае нас выбросит на берег.

— Он поменяется, — успокоил меня Эгиль.

Ветер действительно переменился. Он отошел к западу, задул сильнее и принес с собой сильный дождь, а затем сменился на северный, как и предсказывал Эгиль. Теперь он завывал в наших снастях, и хотя я ничего не видел в ночной темноте, но знал, что широкая река превращается в пенную пучину. Мы стояли с подветренной стороны от суши, но Спирхафок все равно дыбился и дрожал, и я боялся, что якорь не удержит его. На западе небо рассекла молния.

— Боги разгневаны! — крикнул Эгиль. Он сидел рядом со мной на ступеньках рулевой площадки, но ему приходилось кричать.

— Из-за Этельстана?

— Кто знает? Но Коэнвульфу повезло.

— Повезло!

— Почти начался отлив. Если их выкинет на берег, они снимутся с мели в прилив.

Стояла долгая влажная ночь, хотя, к счастью, ветер не был холодным. На носу было укрытие, но мы с Эгилем оставались на корме, под ветром и дождем, иногда в свой черед вычерпывая с корабля дождевую воду. А ночью дождь постепенно прекратился, ветер медленно утих. Иногда Спирхафок кренился под порывами ветра, когда попадал в сильное приливное течение, но в конце концов рассвет окрасил море серым, ветер ослабел, а когда погасли последние звезды, облака рассеялись.

И когда мы привели Спирхафок на юг, то увидели, что на южном берегу Фойрта царит хаос. Корабли сели на мель, в том числе все грузовые. Большинству из них повезло, и они оказались на берегу, но пять налетели на камни и наполовину затонули. Люди изо всех сил пытались избавиться от груза, другие же подкапывали под корпусами выброшенных на берег кораблей, чтобы их подхватил прилив, и всей этой работе мешала сотня скоттов.

Должно быть, они явились из Дан-Эйдина, некоторые верхом. Теперь скотты издевались над севшими на мель саксами. Больше того, их лучники осыпали градом стрел пытавшихся высвободить корабли людей, и тем приходилось закрываться щитами или прятаться за выброшенными на берег кораблями. Другие пытались отгонять лучников- скоттов, которые, не обремененные кольчугами, с легкостью отходили дальше по берегу и тут же опять принимались выпускать стрелы. Не менее тридцати всадников нападали на суетящихся с кораблями людей Коэнвульфа, и ему пришлось поставить стену щитов.

— Мы поможем? — спросил меня Эгиль.

— У него и так почти тысяча воинов, — ответил я. — Мы погоды не сделаем.

Опустив парус Спирхафока с волчьей головой, мы подошли к кораблям, ещё стоявшим на якоре у побережья. Одним из них был Апостол, корабль Коэнвульфа. Мы подгребли ближе и увидели, что на борту осталась лишь горстка людей, а бо́льшая часть команды отправлена на берег.

— Мы идём на север! — прокричал я им. — Передайте Коэнвульфу, что мы хотим посмотреть, не подходит ли сюда флот этих сволочей!