Бог войны (сборник) (СИ)

Острая тошнота пронзила его, и он отчаянно сглотнул, когда его рот, еще мгновение назад сухой и колючий, наполнился удушающим потоком слюны. Он хотел заскулить и остановить атаку, но не мог. Элрита уже выслеживала свою добычу, а остальные были слишком далеко, чтобы подать им сигнал, не насторожив этим бандитов. Он потер руку с мечом о бедро, вытирая пот. Он был липким и холодным под камзолом и кольчугой, когда пытался сосредоточиться, пытался заставить память всплыть на поверхность... или утихнуть. Он отказался. Тоненькие голоса терзали его рассудок, пропищав слова, которые он не мог разобрать, смеясь и визжа. Он боялся за свой разум, за свою жизнь, если ему придется сражаться отвлеченно, за...

Часовой исчез, и рука Базела рассекла воздух. Уолшарно мгновенно ожил, стремительно врываясь в лагерь из заката с Венситом и Бирчалкой позади него, и Кенходэн громко выругался.

Он едва мог видеть сквозь красные волны душевной боли, но его меч каким-то образом оказался в его руке, когда Глэмхэндро рванулся вперед под ним, как раскручивающаяся пружина. Кобыла Чернион с грохотом неслась позади, а меч в его руке был неподвижным, тяжелым куском металла. Копыта Глэмхэндро высекли искры боли в его голове, и он почувствовал, что проваливается во тьму. Ветер хлестал его по лицу, когда он приближался к лагерю, и заходящее солнце светило ему в глаза. Он пытался цепляться за осознание, скользя в ожидающую пустоту, но это было бесполезно. Перед ним маячил разбойник, черный и суровый в его красном видении. Рот мужчины открылся в крике, но Кенходэн ехал молча, отгороженный от окружающего шума. Он вырвался на свободу от мира, вращаясь в темном коконе, который ни с кем не делил, и чувствовал, как его меч двигается, как будто его держит кто-то другой. Сверкнула сталь, и кричащий рот навсегда замолчал в брызгах крови. Затем Кенходэн по спирали покатился вниз, все ниже, в бездну своего собственного разума и тьмы....

Чернион изумленно моргнула, когда Кенходэн прогрохотал мимо. Он отпустил ее кобылу, как и планировал, но не стал ждать, пока она сядет в седло. Глэмхэндро пронесся мимо, осыпая ее грязью, когда его копыта кромсали травянистый склон. Его хвост развевался, как струя дыма, и Кенходэн ехал легко, расправив плечи, выпрямив спину, положив руку с мечом на колено. Она смотрела, как он несется на изумленных бандитов, как валун, без поддержки, без какого-либо прикрытия с флангов или спины.

Не то чтобы бандиты были готовы встретить его. План Базела состоял в том, чтобы он и Венсит атаковали первыми, привлекая к себе внимание разбойников, и когда Кенходэн атаковал, большинство из них смотрели в другую сторону. Некоторые сражались с ножнами, чтобы обнажить оружие, другие мчались к привязанным лошадям, но их движения едва начались, как Базел и Уолшарно начали убивать.

Меч градани двигался легко, как сабля, пронзая своих врагов подобно молнии. За ним тянулась кровь, сверкая, как рубины на закате, и Уолшарно сражался, как другая рука. Самый великолепно обученный боевой конь во всем мире не мог сравниться со скакуном, поскольку скакуны были столь же разумны, как и любая из человеческих рас, а воины среди них - такие воины, как Уолшарно и Бирчалка - тренировались в своих боевых искусствах так же усердно, как любой человек или градани. Он и Базел были не просто всадником и скакуном; они были одним целым. Два сердца, два разума, две души, объединенные связью между ними в единое смертоносное целое. Все, что находилось справа, было заботой Базела; все, что находилось слева, принадлежало Уолшарно, а подкованные сталью копыта и челюсти, которые ломали руки, как палки, мало кому позволяли избежать его гнева.

Венсит свернул из кильватера Базела, чтобы отрезать бандитов от их лошадей, и полдюжины разбойников обернулись на стук копыт Бирчалки. Они в ужасе уставились на грохочущего скакуна и пылающие глаза волшебника, но у них не было выбора, и мечи сверкали в их кулаках, когда они прыгнули, чтобы сразиться с ним, сражаясь за свои жизни.

Он и Бирчалка не были равны Базелу и Уолшарно, потому что им не хватало слияния уз принятия, а Венсит не был защитником Томанака. Уолшарно знал то, что знал Базел, видел то, что видел Базел, точно так же, как Базел делился тем, что он видел и знал. Он и его всадник двигались как одно целое, каждый понимал намерения другого в тот момент, когда это намерение зародилось, и они сражались с гладкой, отточенной эффективностью, с которой не мог бы соперничать даже другой всадник ветра и скакун, поскольку это было основано на восьмидесятилетнем совместном опыте в большем количестве сражений, чем большинство людей могли бы даже посчитали.