Бог жесток

— А, точно, — легко отозвалась Светлана. Ей вообще было присуще подобное очаровательное легкомыслие в беседе. — Мы само собой были пьяны… так… соответственно случаю… Немножко расслабились. Я прилегла Олежке на колени, Сашка с Одуванчиком тоже сидели обнявшись. Только Машка с этим Побером были как чужие, хотя прилично знали друг друга. Насколько я слышала, года два уж. Он хотел ее обнять, она краснела, отодвигалась и сбрасывала руку. Смех! Потом разбрелись за хворостом. Темно уже было. Я вдруг услышала крики. Побежала.

Романтичная картинка, особенно при свете луны. Одуванчик плакала, обхватив березку. Платье порвано. Побер лежит, рожа в крови, а Олежек оттаскивает Сашку. Оказывается, Побер подстерег Одуванчика одну и стал к ней клеиться. Зацеловал, повалил на землю. Сашка тут и появился. А кулаки у него были что надо…

Но главное не это. Я заметила, что весь вечер в отношениях этой парочки было что-то не так. Одуванчик по-прежнему к Сашке льнула, а он был как-то рассеян. Отвечал невпопад. Пил больше всех, но почти не пьянел. Только в себе замыкался. Да и поступок Побера… Раньше к Одуванчику никто рук не тянул, Сашку боялись. А здесь какая-то вонючка…

— Может, твой муж и не хотел, чтобы ты рассказывала это?

Светлана нервно передернула плечами, словно почуяв на них тоже чьи-то неприятные липкие руки.

— Что здесь такого особенного? Уверена, что он тогда ничего не заметил.

— А мне кажется, ты просто недооцениваешь людей, — спокойно возразил я. — Если Лену Стрелкову однажды затащил в постель твой кузен, а Побер что-то прослышал про это, он мог сам позже попытать счастья. И твоему мужу не хочется, чтобы я копался в этой истории.

Госпожа нетерпеливо заерзала на стуле.

— Объясню, объясню, — ответил я. — Легкомысленная интрижка на стороне действительно значит не так уж много. Но даже у такой интрижки могут быть последствия.

— Какие, например? — Она с неподдельным интересом подалась вперед.

— Например, дети. Саша Стрелков.

На секунду ее беспокойный взгляд замер на мне, зрачки сузились и почернели. Я поразился изменчивости ее настроения. Былая легкомысленная игривость сменилась глухим раздражением.

— Не слишком ли много ты на себя берешь, сыщик? Если бы ты знал людей чуть больше… особенно Одуванчика… Она не была способна на измену. Будь то Олежек или сам принц Датский.

Признаюсь, услышать подобное из ее сладких любвеобильных уст я никак не ожидал. И все же пытаюсь удержаться в седле.

— Не была же, в конце концов, она святой!

— Если кто-то и был святой, то это она, — очень спокойно и уверенно отреагировала Светлана.

Сообразив, что с этой нивы меня уже не ждет урожай, я ухватился за другое.

— Знаешь, я, кажется, догадался об опасениях твоего мужа. Что ты можешь рассказать об ограблении вашей квартиры?

— Ты и здесь попал пальцем в небо, — ответила женщина, состроив на лице легкую гримаску. — Конечно, то, что Сашка пошел на воровство, звучало дико, но подробностей я вовсе не знаю. Почти сразу после окончания университета я заключила контракт с одним крупным модельным агентством и около года отсутствовала в городе. Так что видишь, не все складывается так гладко, как мы привыкли читать в книжках. Кстати, ты любишь книжки?

— Нет, — сказал я. — Ни одна книга не может отразить мерзости жизни такими, как они есть. А следовательно, не научит, как их предупреждать. Даже открывая классиков, я чувствую фальшь и какую-то искусственность.

— Неужели ты с детства мечтал стать сыщиком?

— Тогда я не знал, как это называется. Но моей заветной мечтой в то время было остаться одному в чужой комнате, открыть шкафчик и перебирать разные бумажки. Помнишь деревянного мальчишку с длинным носом? Мое любопытство было точно такое же, абсолютно безобидное. Я никогда не брал ничего чужого, поэтому и в будущем не стал вором.

Она слегка улыбнулась. Очень соблазнительная улыбка очень соблазнительной женщины. Но внушала она мне опасение. Я мучительно и пока тщетно пытался разгадать, что же все-таки утаивает г-жа Пастушкова и какова истинная цель ее визита сюда?

— Твоя речь слишком двусмысленна, — произнесла она. — А эта последняя фраза о воровстве… Уж не подозреваешь ли ты меня в чем-то противозаконном?

— Ни в коем случае.

— Но что-то обо мне ты все равно думаешь…

— Разумеется.

— И что же?

— То, что ты отнюдь не верная жена.

От подобных выпадов добропорядочные дамы покрываются багряными пятнами, возмущаются громко и яростно. Светлану же мое предположение сказочно веселит.

— Ха-ха-ха! С чего ты взял такое?

— Догадываюсь. Ты никогда не любила своего мужа, а теперь вовсе ненавидишь его. А женщина вроде тебя просто не может жить без любви. Поэтому в твоей жизни обязательно должен существовать какой-то мужчина.

— Это еще не аргумент, — отрезала г-жа Пастушкова.