Богач, бедняк. Нищий, вор

— Я списал его на берег, — сказал Том Кимболлу и объяснил почему. — Мне по-прежнему нужен повар-стюард. Две недели это терпит. Моим пассажирам яхта будет нужна только днем, и они сами будут приносить еду. Но на лето понадобится повар.

— А ты не думал нанять женщину? — спросил Пинки.

Томас поморщился:

— Кроме стряпни и прочей ерунды, на «Клотильде» немало тяжелой работы.

— Можно взять сильную женщину, — сказал Пинки.

— Большинство неприятностей у меня в жизни произошло именно из-за женщин, — заметил Томас. — И из-за сильных, и из-за слабых.

— Ты подумал, сколько дней ты теряешь каждое лето в разных тухлых портах, ожидая, пока постирают и погладят белье пассажирам, а они в это время ворчат, что зря тратят свое драгоценное время?

— Да, это большое неудобство, — согласился Томас. — У тебя есть кто-нибудь на примете?

— Так точно. Она работает горничной на «Веге», и ей это уже осточертело. Она помешана на море, а все лето видит только стиральную машину.

— Хорошо, — неохотно сказал Томас, — приведи ее, я поговорю с ней. Но предупреди, чтобы она оставила свои ножи дома.

Ему не нужна была женщина. В портах было сколько угодно девчонок. Ты вдоволь повеселишься с такой, потратишь несколько долларов на ужин и, может, еще на ночной клуб да на пару порций виски и без всяких осложнений отправишься в другой порт. Как Дуайер устраивался с этим делом, он не знал и считал за лучшее не спрашивать.

Он развернул «Клотильду» и повел ее назад, в порт. Яхта была готова к плаванию. Он из своего кармана платил за топливо до завтрашнего дня, когда начнется первый чартер.

В шесть часов он увидел Пинки на причале с какой-то женщиной. Невысокая, плотно сбитая. Волосы заплетены в две косы. На ней были джинсы, синий свитер и сандалии на веревочной подошве. Перед тем как подняться по трапу на корму яхты, она сбросила сандалии.

— Это Кейт, — представил женщину Пинки. — Я рассказал ей о тебе.

— Привет, Кейт.

Томас протянул руку, и она пожала ее. У нее была слишком мягкая рука для женщины, работающей в прачечной и готовой выполнять тяжелую работу на судне. Как и Пинки, она была англичанкой, родом из Саутгемптона. На вид лет двадцать пять. Рассказывая о себе, говорила тихо. Сказала, что умеет готовить, стирать и может помогать в любой другой работе на борту. Говорит по-французски и по-итальянски — «не бог весть как», сказала она улыбаясь, — но понимает метеосводки, которые передает радио на этих языках. Может стоять за штурвалом и держать курс, готова нести вахты. Умеет водить автомобиль — вдруг понадобится. Согласна работать за ту же плату, что и уволенный испанец с ножом. Ее нельзя было назвать красавицей, но она была налитой, цветущей, приятной смуглой женщиной и смотрела собеседнику прямо в глаза. Зимой, если ее списывали на берег, она возвращалась в Лондон и устраивалась работать официанткой. Она не была замужем, не была помолвлена и хотела, чтобы к ней относились просто как к члену команды, не хуже и не лучше.

— Она у нас дикая английская роза, — сказал Пинки. — Правда, Кейт?

— Брось свои шуточки, Пинки, — ответила девушка. — Я хочу здесь работать. Мне надоело мотаться по гостиницам в накрахмаленной белой форме и белых чулках, точно сестра милосердия, и откликаться на «мисс» или «мадемуазель». Я давно поглядывала на вашу яхту, Том. И она мне нравится: не слишком большая, не то что у этих воображал из Британского королевского яхт-клуба. Зато чистая и симпатичная. И уж конечно, на борту не будет избытка дам, и мне не придется целый день в Монте-Карло маяться, наглаживая их бальные платья, чтобы они вечером могли щеголять в них на балу во дворце.

— Как знать, — попытался защитить элегантность своих пассажиров Томас. — Мы, в общем-то, возим не бедняков.

— Вы понимаете, о чем я говорю, — сказала девушка. — Кстати, я не хочу, чтобы вы покупали кота в мешке. Вы уже поужинали?

— Нет.

Дуайер в это время уныло возился в камбузе, пытаясь что-то приготовить из рыбы, которую он купил утром, но Томас по звукам, доносившимся из камбуза, легко определил, что пока ничего еще не готово.

— Я приготовлю вам ужин, — сказала девушка. — Прямо сейчас. Если вам понравится, возьмете меня на «Клотильду». Я схожу на «Вегу», заберу свои вещи и сегодня же перейду к вам. А не понравится, вы все равно ничего не потеряете. Если останетесь голодными, сходите в город, рестораны открыты допоздна. Пинки, оставайся, поужинаешь с нами.

— О’кей, — сказал Томас.

Он спустился в камбуз и велел Дуайеру вылезать: у них появился повар из ресторана «Кордон блю», по крайней мере на сегодняшний вечер. Девушка огляделась, одобрительно кивнула, заглянула в холодильник, открыла ящики и шкафчик, проверяя, где что лежит, посмотрела купленную Дуайером рыбу, сказала, что он не умеет ее покупать, но на крайний случай сойдет. Затем велела обоим мужчинам убираться: она-де позовет их, когда ужин будет готов. Она лишь хотела бы, чтобы кто-то съездил в Антиб за свежим хлебом и двумя коробочками камамбера.