Богач, бедняк. Нищий, вор

Томас без удивления выслушал эту весть. Пэппи занимался такими делами, за которые и поплатился.

В письме содержалось и еще что-то, явно расстроившее Дуайера, но он ничего об этом не сказал, хотя Томас догадывался. Девушка Дуайера не желала больше ждать и не хотела уезжать из Бостона, так что если Дуайер хочет на ней жениться, ему придется вернуться в Америку. Он еще не спрашивал у Томаса совета, но если спросит, Томас скажет ему, что никакая дамочка не стоит такой жертвы.

Они рано легли спать, так как собирались двинуться в Сен-Тропез в четыре утра, пока не поднялся ветер.

Кейт приготовила постель для себя и Томаса в главной каюте, поскольку пассажиров не было. Впервые у них появилась возможность предаться любви с комфортом, и Кейт сказала, что не упустит ее. В каюте, которую они делили, были две узкие койки, одна над другой.

Крепко сбитая, полногрудая Кейт не была создана для одежды, зато кожа у нее была на редкость нежная, и она жадно предавалась любви; потом, лежа с ней на большой кровати, Томас возблагодарил судьбу за то, что не стар, что его девушка не в Бостоне и что он позволил Пинки уговорить себя взять на борт женщину.

— Дуайер рассказал мне сегодня, — сказала, перед тем как заснуть, Кейт, — что, купив эту яхту, ты переименовал ее. Кто это была — Клотильда?

— Королева Франции, — ответил Томас и привлек Кейт к себе. — Я знал такую женщину, когда был мальчишкой. И от нее пахло, как от тебя.

Круиз в Испанию прошел неплохо, хотя у мыса Крус они попали в шторм и им пришлось простоять в порту целых пять дней. «Клотильду» зафрахтовали два пузатых парижских бизнесмена с двумя молоденькими женщинами, определенно не их женами. Пары то и дело перетасовывались, но Томас обосновался на Лазурном берегу не для того, чтобы учить французских бизнесменов хорошему поведению. До тех пор пока они платят деньги и не разрешают своим дамам расхаживать на высоких шпильках, оставляющих вмятины в палубе, он не собирался препятствовать их развлечениям. Женщины загорали в одних трусиках. Кейт это не очень нравилось, но у одной из француженок действительно была потрясающая грудь, а кроме того, это не слишком мешало «Клотильде» идти своим курсом, хотя, если бы на пути встретились рифы, а за рулем стоял Дуайер, они скорее всего сели бы на мель. Девица с потрясающим бюстом недвусмысленно дала понять Томасу, что не прочь наведаться ночью к нему на палубу и слегка позабавиться, пока ее Жюль храпит в каюте. Но Томас сказал ей, что арендована только яхта и его услуги не предусмотрены. И без того хватает нервотрепки с этими пассажирами.

Из-за вызванной штормом задержки обе французские пары высадились в Марселе, чтобы успеть на поезд в Париж. Бизнесмены должны были в Париже забрать поджидающих их жен и остаток лета провести в Довилле. Расплачиваясь с Томасом в старом порту перед мэрией, французы дали ему пятьдесят тысяч франков на чай, что было совсем неплохо, учитывая, что это были французы. Расставшись с ними, Томас повел Кейт и Дуайера в тот же ресторан, где они ели с Дуайером, когда впервые приплыли в Марсель на «Эльге Андерсон». Жаль, что «Эльги Андерсон» не было сейчас в порту. Приятно было бы проплыть мимо ее заржавевших бортов на сверкающей белизной «Клотильде» и салютовать приспущенным флагом бывшему нацисту-капитану.

У них было три дня до очередного чартера в Антибе, и Кейт снова постелила себе и Томасу постель в главной каюте. Она весь вечер держала иллюминаторы и дверь открытыми, чтобы выветрить запах духов.

— Эта курица, — заговорила она, лежа рядом с Томасом в темноте, — расхаживала голышом. У тебя три недели стояло на нее.

Томас рассмеялся. Кейт иногда выражалась, как матрос.

— Не нравится мне твой смех, — сказала Кейт. — Предупреждаю: если я тебя когда прищучу, лягу под первого попавшегося, как только сойду на землю.

— Есть лишь один способ удержать меня, — сказал Томас.

И Кейт постаралась его удержать. Во всяком случае, в ту ночь.

— Кейт, — шепотом произнес Томас, сжимая ее в объятиях, — всякий раз, как я занимаюсь с тобой любовью, я забываю все плохое, что было в моей жизни. — И он почувствовал ее слезы на своем плече.

Они долго спали на другое утро и, выйдя из гавани при солнечном свете, решили даже потратить немного времени на экскурсию: посетили замок Иф, обошли крепость и побывали в каземате, где, по преданию, сидел граф Монте-Кристо. Кейт читала роман, а Томас видел фильм. Кейт перевела Томасу надписи, в которых говорилось, сколько протестантов сидело тут в темницах, прежде чем их отправляли на галеры.

— Всегда кто-то к кому-то придирается, — заметил Дуайер. — То протестанты к католикам, то католики к протестантам.

— Прекрати, коммунист, — сказал Томас и обратился к Кейт: — Ты, случайно, не протестантка?

— Протестантка.

— Я посажу тебя на цепь на моей галере, — сказал он.

Когда они вернулись на «Клотильду» и двинулись на восток, духами в большой каюте уже не пахло.