Богачи

Карнеги много и упорно размышлял о философском оправдании своей деятельности. Он был убежден, что законы, нормы и налогообложение — это признаки отсталой страны, враждебной бизнесу и просвещению. Он занимался благотворительностью столь же целеустремленно, как и коммерческими предприятиями. Его мышление задало тренд, которому последовала современная порода олигархов, программистов из Кремниевой долины, банкиров и управляющих хедж-фондами. Как говорил в 1840-х Томас Карлейль, «всемирная история есть лишь биография великих людей». Карнеги и его коллеги, бароны-разбойники, верили, что исполнены именно такого величия.

Глава 10 Мобуту Сесе Секо: ходячий сейф

Я не думаю, что богатство слишком сильно меняет людей.

Джефф Безос[616]

Представление времен холодной войны о том, что «враг моего врага — мой друг», породило, возможно, ярчайших клептократов в истории. В середине XX века недостатка в таких примерах не было. При правителе Гаити Франсуа Дювалье, известном также как «Папа Док», экспроприация богатств в интересах узкого круга приближенных сопровождалась убийствами и пытками. Это привело к массовому бегству профессионалов из страны и ее дальнейшему обнищанию. Однако готовность досаждать кубинскому лидеру Фиделю Кастро принесла Дювалье пусть и неохотную, но все же поддержку Вашингтона. Более надежным оказался генерал Анастасио Сомоса Гарсия из Никарагуа: как сказал о нем президент Ф. Д. Рузвельт, «сукин сын, но наш сукин сын». Сомоса руководил традиционным в экономическом смысле и консервативным режимом, опираясь на репрессии и вымогательство. Концессии, выделенные иностранным (в основном американским) компаниям, а также откаты помогли ему накопить состояние, оценивающееся в 400 миллионов долларов. Фердинанд Маркос и его жена Имельда настолько же эффективно правили на Филиппинах. Имельда утверждала, что ее шопинг-туры по всему миру — это долг, который ей необходимо исполнить — и стать «этаким лучом светом, звездой, указывающей путь бедным».

Самым вопиющим примером западного сателлита у власти был Мобуту Сесе Секо, правитель Конго и еще один член клуба сверхбогатых. Он захватил власть в ходе переворота в 1965 году, а затем, благодаря поддержке Вашингтона и Западной Европы, воспользовался своим положением, чтобы стать одним из самых богатых, даже вопиюще богатых людей XX века. Один французский министр назвал его «ходячим сейфом в шапочке из леопардовой шкуры». Он укреплял свой контроль над страной, позволяя своим друзьям красть деньги государственных организаций и устраивая публичные казни соперников при большом собрании народа. Соединенные Штаты (как и французы с бельгийцами) закрывали глаза на это государственное насилие, запугивание и воровство. В обмен на сырьевые контракты с западными компаниями и на помощь в сдерживании коммунизма на континенте Мобуту имел доступ в кабинеты президентов США, от Эйзенхауэра до Джорджа Буша-старшего. Впоследствии американские спонсоры отказались от него — но лишь тогда, когда демократические движения положили конец советской власти.

Колоссальное количество недвижимости, принадлежавшей Мобуту, стало легендой: от особняка на Лазурном Берегу до любимого дворца в Гбадолите, «Версаля джунглей» в тысяче километров от Киншасы, столицы страны. Мобуту убедил себя и стремился убедить страну в том, что его обогащение — патриотический долг. Богатство и престиж вождя, доказывал он, — это лучший барометр, по которому можно судить об успехах развивающейся страны.

Эта глава — не просто исследование человеческой алчности. В ней я разбираю связи между конфискацией богатств, криминалитетом и более общими геостратегическими расчетами. Ситуацию, в которой личное обогащение и realpolitik достигают своего апофеоза.

Потягивая на закате дня свое любимое розовое шампанское Laurent Perrier, президент Мобуту мог ощущать сполна, насколько ему повезло в жизни. Попробуйте найти такого руководителя страны, незаконного отпрыска повара и горничной, которому хватило бы денег и наглости, чтобы построить в чаще джунглей мраморный дворец, а рядом еще и взлетно-посадочную полосу для своего «Конкорда»[617], чтобы отправлять жен и любовниц на шопинг в Нью-Йорк и Париж.