Богачи

В глазах этих людей военная сила была жизненно важным инструментом господства и извлечения ресурсов. Они действовали за тысячи миль от своего начальства, коммуникация занимала целые месяцы, так что они могли подавать свои поступки как свершившийся факт. Оба реализовали свои мечты, оба разбогатели — но не смогли завоевать уважение тех, кто заработал деньги благодаря их стараниям. Британские и голландские элиты были в восторге от богатств, которые торговцы отправляли на родину, но публично выражали недовольство их безжалостностью, коррумпированностью и склонностью к вымогательству. Высший свет сторонился неотесанного Клайва. После краткой политической карьеры он умер при странных обстоятельствах, возможно, покончил с собой. Кун скончался от дизентерии на своей новой далекой родине, дома этого практически не заметили. Голландцам — как и жителям других стран Европы с подобным наследием — было трудно принять те методы, какими достигалось обогащение их страны.

В одном непримечательном голландском городке стоит памятник этому человеку и его денежной машине. Ян Питерсоон Кун родился в 1587 году в протестантской семье в северном порту Хорн. Его отец сначала был пивоваром, а потом стал торговцем, покупая и продавая все — от селедки до одежды. Семья отнюдь не процветала, но в одном важном отношении Куну повезло: он родился в нужном месте в нужное время. Хорн являлся одним из главных портов для голландского торгового флота. Это было время великого оптимизма, начало Золотого века республики, отделившейся от испанской империи Габсбургов; период великих научных, юридических, философских достижений, но прежде всего — эпоха Рембрандта и Вермеера. В эти годы глобальное влияние голландцев достигло пика.

Голландские мореплаватели начали бросать вызов гегемонии испанцев и португальцев. Англичанин сэр Фрэнсис Дрейк вместе со своей флотилией обогнул земной шар, чтобы разыскать прославленные «Острова пряностей» в стране, ныне известной как Индонезия. Он вернулся с тоннами богатств. По всей Европе люди жаждали вступить в эту игру. Голландцы начали плавать в Вест-Индию и Южную Африку, а вскоре высадились в Новом Амстердаме — который потом стал Нью-Йорком. Ян Хюйгенван Линшотен, голландец, работавший на архиепископа Гоа, португальца, опубликовал книгу, вызвавшую немалый интерес. Она называлась Itinerario[347] и в подробностях описывала пряные растения и прочие ресурсы той части света, что больше всего увлекала его сородичей: островов Ост-Индии. «Если бы я обладал всего двумястами или тремястами дукатами, их легко можно было бы превратить в шестьсот или семьсот», — писал Линшотен. Оптимизм и фанфаронство этих мореплавателей не так уж отличались от настроения их последователей на компьютеризированных биржах наших дней. Впереди ждали деньги; все, что требовалось — наглость и отсутствие помех[348].

Четверо голландских бизнесменов, воодушевленные предсказаниями Линшотена (а учитывая то, как быстро рванули вверх цены на пряности, эти прогнозы были даже довольно сдержанными) и его навигационными картами, учредили «Компанию дальних земель». Ее агенты отправились в свое первое путешествие в Юго-Восточную Азию в 1594 году, собрав флот из четырех кораблей с двумястами сорока девятью моряками. Вернулись только восемьдесят девять: столь тяжелой была жизнь во время долгих путешествий по бурным морям. Они привезли с собой немного перца — и никаких иных пряностей. Впрочем, заработали все равно неплохо.

Второе путешествие оказалось куда более выгодным. Правда, назад вернулись лишь восемь из двадцати двух кораблей компании, однако прибыль была ошеломительной: 400 %. Когда первый из этих кораблей причалил в Амстердаме, волнение публики было столь велико, что начали бить в церковные колокола. Командир экспедиции Якоб ван Нек объявил, что его цель — «не лишить кого-то собственности, но достойно торговать со всеми заморскими нациями». Как и сегодня происходит там, где правит свободный рынок, подобные этические преграды были быстро отброшены в сторону[349].