Богачи

— Тебе налить что-нибудь, дорогая? — спросил он у Морган, не обращая внимания на замечание матери.

— Спасибо, у меня еще есть, — улыбнулась Морган. — Я пробую приучить Гарри к сухому мартини.

— Вы там у себя в Америке только это и пьете, — шутливо проворчал Гарри. — А по мне нет ничего лучше джина с тоником или виски с содовой.

— Верно, мой мальчик! — хмыкнул граф. — Кстати, у меня в бокале слишком много содовой, долей-ка его до верху виски. — Он явно повеселел. — А ты как думаешь, Лавиния? Посмотри, как здорово они отделали дом! Теперь здесь тепло и очень уютно, а?

— Я еще не успела этого заметить, — надменно заявила графиня. — Меня больше интересует то, что происходит с замком. — Ее взгляд обратился к Морган. — Я искренне надеюсь, что ваши рабочие не станут своевольничать. Нам бы хотелось, чтобы замок после ремонта не стал выглядеть чересчур помпезно.

Морган выдержала тяжелый взгляд графини и спокойно ответила:

— Вряд ли можно считать помпезностью новую крышу или центральное отопление. Или, например, несколько новых ванных комнат.

Графиня опустила глаза.

— Действительно, мама! — воскликнул Гарри. — Неужели ты думаешь, что мы собираемся установить бар с зеркалами в гостиной или устраивать бальный зал в кабинете?

Граф окончательно развеселился после третьего виски и громогласно расхохотался в ответ на шутку сына.

— Я хочу одного: чтобы замок сохранил свое лицо, — упрямо повторила графиня. — Не забывай, что он все еще принадлежит твоему отцу и мне.

— Не беспокойся, — с тяжелым вздохом сказал Гарри. — Это ведь всего лишь реставрация. Если мы захотим что-нибудь изменить там…

— Уж будьте уверены, так оно и будет, — пробубнила себе под нос Морган.

— …мы пригласим Дэвида Хикса, — продолжал Гарри. — Он специализируется именно на таких больших старинных замках.

— Хм… — вымолвила Лавиния. — То, что происходит сейчас, нас вполне устраивает. Мы в общем-то и собирались ограничиться ремонтом.

Морган не сомневалась, что расчет графини строился на приданом леди Элизабет Гринли. Старая карга уж постаралась бы пустить ее денежки в ход! Потому-то ей и хотелось иметь невестку, которая плясала бы под ее дудку. Ну уж нет, этому не бывать! Она, дочь композитора и хозяйка собственного оркестра, не собирается плясать под дудку бездарной музыкантши!

— Давайте я покажу вам дом, и вы посмотрите, как мы его обустроили. Самые лучшие идеи исходили от Гарри. Я и не подозревала, что у него такой тонкий художественный вкус, — с обворожительной улыбкой сказала Морган.

— Да, вкус у него есть. Но он, к сожалению, не совпадает с моим, — ответила графиня.

Морган вынудила свекровь обойти весь дом и заглянуть в каждую комнату, включая спальни наверху, которые, по мнению Гарри, легко переоборудовать в детские, и апартаменты Перкинса и его жены возле кухни.

— Здесь слева великолепный палисадник, — сказала Морган, открывая окно гостиной, выходящее на террасу. — На первое время мы ограничились цветочными клумбами, но потом я хотела бы разбить настоящий сад с прудом и небольшим фонтаном. А в беседке можно поставить стол, чтобы обедать на улице, когда жарко, — Морган с воодушевлением говорила о своих планах.

Графиня словно язык проглотила. Морган лишь усмехнулась. Что ж, если она до сих пор не верит в то, что она привыкла осуществлять задуманное, у нее будет прекрасная возможность убедиться в этом на примере шотландского замка.

10

— В следующий раз, когда ты соберешься к Закери, я поеду с тобой, — заверил Грег Тиффани, когда они вдвоем ужинали у Джо Аллена как-то вечером. — Поездки в клинику действуют на тебя угнетающе.

— Да, это верно. Закери стал очень замкнутым, слова из него не вытянешь. А я не могу избавиться от чувства вины… Сам посуди, как я могу жить в свое удовольствие, когда он заперт в четырех стенах в этой чертовой клинике?

— Как по-твоему, идет ему на пользу лечение?

— Трудно сказать, Грег. Он очень изменился. Такое ощущение, словно что-то в нем сломалось. Боюсь, что о скором выздоровлении не может быть и речи.

Тиффани и Грег теперь часто обедали вместе. Грег импонировал ей в качестве друга. Его присутствие успокаивало, с ним было легко. Если ей что-то не нравилось, она могла прямо, без обиняков сказать ему об этом. Тиффани стала склоняться к мысли, что мужчина-друг гораздо лучше, чем любовник. Не нужно было терзаться мыслями, с кем он проводит ночь, ждать вечерами его прихода — и большей частью напрасно. Их не интересовала личная жизнь друг друга, а поэтому можно было просто болтать о том, что приходило в голову, и не мучить себя неразрешимыми проблемами.

Тиффани редко выходила из дома в последнее время. Она полностью ушла в работу, и критики признавали ее эскизы этого периода блистательными. Отклики прессы на «Глитц» оставили в тени многочисленные хвалебные рецензии на «Ночную прохладу», говорилось, что «высокохудожественная и утонченная работа модельера Тиффани Калвин приблизила звездный час Тони».