Богами не рождаются

На третьи сутки пути они достигли высокой одиночной скалы, в противовес всем другим горам не носившей щедрого снегового покрова. На высоте полуметра над землей зиял узкий вход в пещеру. Алехандро сунул голову внутрь и поспешно зажмурился. Пол, стены и потолок естественного округлого грота покрывали крупные кристаллы горного хрусталя, блиставшие сполохами холодного многоцветного пламени, словно застывшая радуга плавно перетекала из камня в камень, рождая тени неясных картин, отображающих прошлое и будущее. И при желании чего только нельзя было увидеть в этих отблесках: и небо с облаками, и бурную реку, и густой лес…

— Понял теперь, почему сию пещеру называют Оком мира! — подчеркнул интонацией Ратибор.

Наследник безмолвно кивнул.

Крися с Аймом тоже заглянули в грот и торопливо отошли, почтительно бормоча что-то про энергетические потоки и усиливающие их природные линзы.

Нику бережно внесли в пещеру и положили прямо на голые кристаллы, укрыв лишь тонким покрывалом. Алехандро опечалился: «Каково же это ей — лежать на холодном да остром?» — но Крися зашипела разгневанно: «Так и надо, контакт, массаж…» Виконт покорился. А что ему еще оставалось?

Два богатыря — Феникс и Ратибор — завалили вход в пещеру огромным валуном.

«Словно заживо ее погребли…» — неприятно царапнуло по сердцу наследника.

— Что же мы теперь делать станем? — спросил он Галу, хлопотавшую у костра.

— Ждать! — вместо невесты коротко бросил Ратибор, раскатывая меховой спальник поверх уложенных на снег еловых лап. — Три ночи ждать чуда. Ждать и надеяться!

Первой пришла боль. Жестоко вырвала меня из убаюкивающих объятий милосердного, предсмертного сна. Выгнула дугой тело, заставляя кровь жарче струиться в онемевших, атрофировавшихся конечностях. Вгоняла раскаленную иголку под каждый ноготь, а затем — в каждый пальчик, в руки и ноги. Сращивала порванные сухожилия, наживляла новые мышцы, восстанавливала кости. Исцелила отбитую селезенку и сломанный позвоночник, залатала пробитый череп и вынула осколки костей, пронзившие легкие. Филигранно возродила сгнившие нервные окончания, до этого сухие и почерневшие. Я сделала первый робкий вздох и открыла прозревшие глаза…

На вторую ночь возникло восприятие. Кристаллы показывали мне тысячи чужих миров, находящихся далеко за пределами известных нам галактик. Я еще не понимала — кто я, но послушно, как губка, впитывала открывающиеся мне знания. Я постигла технологии давно ушедших цивилизаций и языки инопланетных народов, тайны тибетской медицины и подлинное происхождение строителей гигантских пирамид страны Та-Кем, чаще называемой Египтом. Химия, богословие, теология, астрономия и ядерная физика непрерывно сменяли друг друга ярким калейдоскопом. К моему обновленному, безукоризненному телу прибавились изощренный ум, мощный интеллект, невероятная интуиция и холодный прагматизм. Душа отсутствовала. Я стала безликой машиной, самой совершенной на свете.

А на третью ночь появились они… Трое старцев, даже внешне схожих между собой, словно близнецы-братья. Убеленные сединами, одетые в развевающиеся, свободные, ангельские одежды. Мудрые, голубоглазые и добрые, как родные дедушки. Они окружили меня, обняли слабыми руками и поцеловали иссохшими губами, а я с восхищением и благодарностью приняла их бесценный дар — дар осознания самой себя. Я вспомнила все произошедшее со мной и узнала их, дорогих моему сердцу друзей — шамана Порфирия, крылатого Хизли и директора Захарию.

— Браво, капитан! — беззвучно хлопнул в ладоши директор. — Вы не только оправдали все мои надежды, но совершили подвиги, достойные если не богов, то, по крайней мере, титанов!

— Ах, господин Финдл, — это всецело ваша заслуга, ведь вы и в Школе любили загадывать нам различные загадки и ребусы, — скромно потупилась я.

— Ну и начудил же ты, дружище! — покачал лысой головой Хизли. — Совсем замучил нашу милочку со своими пророчествами.

— Неужели это еще не все? — с нехорошим предчувствием испугалась я.

Старики проказливо захихикали.

— Твой путь к Вратам только начинается, — предупредил шаман.

— О, боги милосердные, спасите меня! — Я измученно подняла глаза к хрустальному своду пещеры.

— Каким богам ты молишься? — удивились все трое.

— Ну, есть же в этом мире какая-то высшая сила! — окончательно растерялась я.

Хизли хихикнул — на этот раз неприкрыто злорадно, директор нахмурился, а Порфирий разочарованно всплеснул руками.

— Вот тебе раз, учили-учили ее — и все насмарку! — ненатурально расстроился Захария.

— Нелегко постигать себя! — укорил его шаман, видимо, более снисходительный к моим промахам.

— Еще не поздно правильно оценить свою душу, — успокоил меня техасец. — Было бы желание…

— Иди! — Директор повелительно простер руководящую длань. — Кому много дано, с того много и спросится. Ты не поняла косвенных намеков, значит, нам придется учить тебя прямо и грубо, как котенка тыкая мордочкой в совершенные ошибки и промахи!

— Куда тыкая? — еще пуще испугалась я. — В лужу?

Но видения не ответили, истончаясь, тая на глазах и превращаясь в легкую дымку…