Богами не рождаются

— Что с вами, капитан? — спросил Алехандро, заботливо усаживая меня обратно на скамейку. — Вас лихорадит?

Шоколадно-карие глаза, такие родные и желанные, испещренные золотистыми, прыгающими, будто бесенята, искорками, придвинулись совсем близко.

— Ника… — задумчиво протянул он, словно пробуя мое имя на вкус. — Странно, но мне кажется, что мы с вами знакомы уже тысячу лет. Мы не могли встретиться где-то в другом месте, немного раньше?

— Вполне могли! — лукаво ответила я. — Или намного позже…

Он понимающе усмехнулся, принимая предложенную ему игру, и поцеловал меня еще, на сей раз — в уголок рта. Мне и в голову не пришло воспротивиться подобной вольности.

Учитель куда-то исчез.

Алехандро сел рядом со мной и восторженно поднял лицо к небу.

— Представь себе, — доверительно шептал он, прижавшись ко мне вплотную и обдавая мою шею обволакивающим теплом своего свежего дыхания. — Мы откроем новый мир! Полетим на другую планету вместе — я и ты, моя зеленоглазая фея… — Сильная рука властно обняла меня за талию. — Какие возможности перед нами открываются. Мы узнаем тайны Вселенной, мы можем стать почти богами!

— Ох уж мне эти мальчишки! — Я ласково погладила по щеке своего сказочного, но быстро становившегося реальным принца. — Все, без исключения — сумасбродные фантазеры. Вам чуть что — так сразу же богов подавай! Но ведь богами не рождаются. До бога, поди, еще дорасти надобно! А нам ли замахиваться на подобное величие? Да и зачем? Нам бы для начала понять главное: что значит — быть людьми, как ими остаться, да и просто — научиться жить…

Жизнь — словно книга с ветхими листами:
Гравюры вырваны, потрепан переплет,
Захватана, зачитана местами,
В отдельных главах — пошлости налет.

В ней каждый миг рождает время строчки,

Что отражают вздох, и шаг, и взгляд,
Порок и зависть жирно ставят точки,
Как знаки СТОП — здесь нет пути назад.

И хочется, макнув перо в чернила,

Мне вымарать главу, а может, две…
Взглянуть и хмыкнуть:
        — Это стало мило!
                    Но будет ли та книга обо мне?

Слились в ней богословские доктрины,

Бессмертие души и муки бренных тел.
Писал Творец? Да нет, ему едины —
И жизнь святых, и грешников удел.

В ней Библия, Коран и Камасутра,

Законов свод и заповедей сбор,
Тут ночи, дни, тут вечера и утра…
Хвала, насмешка, отповедь, укор…

Я в ней нага, как будто в миг рожденья,

Сильна собой и так слаба собой…
В ней мысли ощущаются движенья,
И совести немолкнущий прибой.

Я фолиант снимаю часто с полки,

Листаю пальцем чистые листы.
Впиваются в них Хроноса иголки…
День новый, что напишешь ты?