Богатая и любимая

— Лида, ты не против, если я сегодня изложу президенту свою стратегическую идею?

— Уж лучше помолчи! — в сердцах ответила Сотоцкая. — Помолчи, чтоб она сразу не разглядела, насколько ты глуп.

— Хорошо, — послушно и ничуть не обижаясь, Дубов откатился от жены, поскольку уже давно потерял собственную волю и даже в незначительных вопросах подчинялся командам властной жены.

Появился Артемьев — тоже не последний красавец холдинга в свои тридцать восемь лет. Да только своей развязной походкой слегка смахивал на гомосексуалиста, хотя ничего подобного за ним не числилось, что Сотоцкая знала точно. Артемьев подошел к ней, украдкой мягко положил руку на высокую шею Сотоцкой и сказал с подчеркнутым интимным сочувствием:

— Судя по твоим остекленевшим глазам, ты нервничаешь, Лида. Дать тебе успокоительную таблетку?

— Трави кого другого, — грубо ответила Сотоцкая.

Я в твою фармацевтику не очень-то верю.

— Это израильские таблетки, — с укоризной сказал Артемьев. — Никаких побочных и вредных проявлений, созданы на основе натуральных целебных трав.

— Не хочу, я тебе сказала.

И этот кавалер был у Сотоцкой в подчинении, но до определенного предела. Если она или кто-то еще пытался давать ему указания по части фармакологии, Артемьев свирепел и, обычно предельно деликатный, бранных слов до матерщины включительно не выбирал. Имел право — в своих научных кругах он пользовался едва ли не мировым признанием. Во всяком случае, похвалялся роскошной мантией и смешной шапкой, которые получил в Академии Великобритании. Здесь Муратов построил ему такую лабораторию, накупил за границей такое оборудование, что Артемьев, ни минуты не сомневаясь, покинул свой научно-исследовательский институт. Сотоцкая была уверена, что он, Артемьев, в этой лаборатории тайно работает скорее на свои научные интересы, чем во благо холдинга «Гиппократ». Но за руку его никто не поймал, а очерченный круг обязанностей он всегда выполнял безукоризненно.

Без четверти двенадцать все официальные лица заняли свои места. В сознании каждого еще сохранялось воспитанное Муратовым почтение к дисциплине и друг к другу. При нем если кто опаздывал хоть на минуту, так вообще не появлялся в зале, уходил восвояси и подыскивал убедительное оправдание своему проступку. Чаще всего платили врачам солидные деньги и получали бюллетень по нездоровью.

Сотоцкая закончила маникюр, убрала косметичку в сумочку и глянула на своих коллег. Она была грубоватой женщиной, но общую атмосферу, общее настроение коллектива улавливала очень чутко. И сейчас сразу отметила, что собравшиеся члены малого совета, попросту говоря, скисли. Все боятся крутых перемен, что давно известно. Большинство людей предпочитает отсиживаться в том теплом и уютном гнездышке, которое свили себе за много лет и с большим трудом. А новый руководитель обязательно будет проявлять себя, обязательно затеет перестройку — хотя бы для того, чтоб показать: он новый.

Сотоцкая пододвинула к себе микрофон и спросила насмешливо:

— Господа, что это вы такие скучные, словно тюлени в жаркий день?

На нее взглянули — кто удивленно, кто с неприязнью. Сотоцкая продолжала тем же уверенным тоном:

— Могу вас успокоить. Дарья Дмитриевна простой, доброжелательный человек, с которым легко войти в деловой и даже дружеский контакт. Вы меня, конечно, не выдавайте, но она сохраняет в своей натуре добрую и хорошую порцию провинциализма. Это вовсе не так плохо, как принято думать. Сами понимаете, работать учительницей в какой-то глухомани — и взлететь в кресло президента крупной фирмы, — тут без шока не обойдешься.

Директор лидирующего завода Демидов пробормотал в микрофон:

— Вопрос не в том, какая у нее биография, Лида. А в том, насколько она знает дело и как будет работать.

Сотоцкая снисходительно улыбнулась, эта улыбка отразилась в ее словах:

— Опять же, господа, открою вам тайну нашего президента. За минувшую зиму она окончила расширенные курсы менеджмента. Получила сертификат с отличием и великолепную характеристику с рекомендациями. Кроме всего прочего, освоила почти в совершенстве английский язык, добавив его к своему знанию французского. Так что теоретически нынче она подкована, пожалуй, лучше, чем любой из нас.

Это сообщение было встречено одобрительным общим гулом собравшихся. Но Сотоцкая не останавливалась, она точно знала, чего хотела от этих своих лицемерных заявлений:

— Так что, господа, каждый волен занять персональную позицию, но я бы рекомендовала вам всем встретить нашего молодого президента доброжелательно.

Сотоцкая не сомневалась, что теми или иными путями, но это ее сегодняшнее высказывание дойдет до ушей нового президента. Между делом нашепчут Дарье секретарши или другие доброхоты. А уж на худший случай существовал муж Дубов, который по указанию скажет прямо: «Дарья Дмитриевна, да вы просто и не подозреваете, как вас уважает и даже любит Лидия Павловна!» Рохля Дубов, когда получал указания, церемоний не любил, двусмысленностей не признавал, изображал из себя простачка и в прямом стиле выдавал подготовленные ему тексты, какими бы они ни были.