Богатая и любимая

Демидов спросил в микрофон:

— Лида, а о судьбе Владимира Дмитриевича нет какой-нибудь новой информации?

— Нет, Вениамин. И, к сожалению, я не могу предложить ничего иного, как английский принцип на подобный случай: король умер, да здравствует король!

— Грустно это, — подвел итог Демидов.

Но Сотоцкая не переносила, когда не за ней оставалось последнее слово в дебатах:

— Грустно или весело, но мы должны принимать реальность такой, какая она есть. Другого не дано.

Одной минутой пополудни Греф открыл двери, резанул по лицам присутствующих острым взглядом и пропустил мимо себя Дашу.

Она влетела в конференц-зал стремительным шагом, на ходу поздоровалась, ей ответили вразнобой. А у Сотоцкой сердце ухнуло куда-то — ниже пояса. В отличие от ©стальных, она сразу увидела, что с Дарьей Муратовой произошли большие перемены. Если при первой встрече с коллективом она была скованна, неестественна в каждом слове, играла какую-то актерскую роль от страха, то теперь это был раскрепощенный, жесткий человек, который не будет тратить пустопорожних слов, знает, чего хочет, и добьется исполнения своих распоряжений.

Даша начала с места в карьер. Не присаживаясь к столу, взяла микрофон и внятно заговорила:

— Господа, за время моего академического отпуска я тщательно проанализировала деятельность нашего холдинга с момента исчезновения президента Владимира Муратова. Не хочу сейчас давать оценок, но ряд вопросов вызывают у меня столь крайнее удивление, что хочется разом отнести соответствующие документы в уголовный розыск. — Она выдержала паузу. — Оставим эту тему. Документам не будет дан ход. Далее. Все вы если не знаете, то я уверена, что чувствуете: механизм и структура нашего холдинга начинают отставать от требований производственной и рыночной жизни. У меня есть по этому поводу некоторые соображения. Но я не хочу выкладывать их на стол, литая вас инициативы. А потому сначала готова выслушать вас.

Неприметный человек на дальнем от Даши конце стола стеснительно проговорил в микрофон:

— Простите великодушно, ради Христа, Дарья Дмитриевна. Но я человек издалека, человек провинциальный. В Москве бываю только по вызову. И совершенно не понимаю, простите еще раз, на основании каких полномочий вы взяли на себя руководство нашим холдингом?

В середине этого монолога в зале неожиданно появился Дорохов. Приволакивая ноги и на ходу пожимая руки знакомым, он сказал:

— Вы правы, уважаемый, задавая свой вполне резонный вопрос. Сейчас я предъявлю полномочия Дарьи Дмитриевны, которые полностью соответствуют требованиям нашего учредительного устава.

Он дотащился до Даши, взял ее микрофон, а потом извлек из папки ксерокопию завещания Муратова. И прочел его неторопливо, старательно отделяя слово от слова. Когда закончил, спросил, не скрывая вызывающей насмешки:

— Вопросы будут?

Вопросов не было. Кроме того, все (кроме провинциала, наверное) знали, в чьих руках находится решающее количество акций холдинга. Если учесть и акции Дорохова, с такой силой лучше не спорить.

Даша видела по лицам, что кто-то посчитал себя оскорбленным и обиделся, кто-то взбесился, но в большей части малый совет принял происходящее как само собой разумеющееся.

Сотоцкая сказала подчеркнуто доброжелательно:

— Дарья Дмитриевна, если вы позволите, я бы посоветовала срочно созвать общее собрание акционеров. Конечно, мы все к нему подготовимся. Это важная юридическая процедура, которой не избежать.

— Ваше предложение принято, Лидия Павловна, — столь же вежливо ответила Даша.

После этого членов малого совета как прорвало. У каждого нашлись идеи и предложения, перебивали друг друга, спорили — порой не выбирая слов.

Через час Даша поняла, что братишка Владимир держал весь малый совет директоров холдинга в жесткой узде и проводил свою политику на диктаторский манер, не давая никому и головы высунуть. Он все решал сам и считался только с Дороховым да Артемьевым, поскольку мало что понимал в тонкостях фармакологии. Он доверял своему главному фармакологу полностью. Теперь члены малого совета почувствовали не столько слабость нового президента, сколько иную структуру отношений, а потому и раскрепостились, принялись выкладывать свои накопившиеся за многие годы соображения по поводу необходимых перемен в работе холдинга.

Совещание с трудом закончили около шести вечера, не успев проработать и половины предложений. Но голова у Даши оставалась ясной, хотя девушку чуть-чуть трясло от азартного возбуждения. Она попрощалась с коллегами, и все дружно потянулись к дверям. К Даше подошел начальник службы безопасности Сергеев и сказал укоризненно:

— Дарья Дмитриевна, уж лето наступает, погода хорошая, птички щебечут, травка зеленеет, пора вам перебираться на летнюю квартиру.

— Что-то я вас не пойму, Николай Александрович.