Богатство Лас-Вегаса

Было девять часов, когда Салли пожелала всем спокойной ночи. Она посмотрела на ослепительно сверкающее рождественское дерево, на кучу подарков под ним и отвернулась, чтобы никто не заметил ее слез. Не здесь хотелось бы ей быть в этот вечер, а в доме любви и счастья Салли и Дэвина в Аризоне.

Салли набросила на плечи пальто с меховым воротником и тихонько спустилась по задней лестнице на кухне. В лицо ударил холодный ветер. Она поежилась. Только не плакать, иначе слезы замерзнут на ресницах.Дойдя до маленького кладбища, Салли откашлялась и глубоко вздохнула.

Веселого Рождества тебе, мама. Веселого Рождества тебе, Коттон. Вы уже знаете, что я… неверная жена. Я сделала это, понимая на что иду. Знаю, мама, ты сейчас качаешь головой и говоришь: «Ах, Салли, Салли», — а в глазах у тебя горе. Иногда я сама от себя в отчаянии. Я пытаюсь не плакать, мама. Несколько дней назад пришли открытки от Эша и Саймона. Саймон пишет, что сбил знаменитого японского летчика, из-за которого погибли двадцать пять наших ребят. У Эша тоже все в порядке. Скоро они возвратятся домой. Живые и здоровые. Мама, я каждый день молюсь за них, как ты учила меня когда-то. Веселого Рождества тебе, мама. Скажи папе… ты знаешь, что ему сказать.

Салли перешла к могиле Коттона. Веселого Рождества тебе, дружище. Не знаю, что тебе сказать, Коттон. У меня замечательные сыновья. Наверное, это самое важное. Но я чувствую… пустоту. Я не хочу быть здесь. Мне неприятно притворяться перед Филипом. Как ты думаешь, Коттон, не наказывает ли меня Бог?»Ответа не последовало, и Салли поплотнее завернулась в пальто. Возвращаться в дом не хотелось.

— Салли?

— Филип? Что ты здесь делаешь?

— Разговариваю с тобой. Слышал, как ты сошла по ступенькам, а потом — как закрылась дверь. Выглянул в окно, а ты здесь. Посмотри на меня, Салли. — Он похлопал ее по щеке, осторожно смахнул с ресниц слезы. — Почему три человека должны страдать в этот прекрасный праздник, если достаточно одного? Ты можешь объяснить это, Салли? Да или нет?

— Нет, — пробормотала Салли.

— Хорошо, я всегда говорил, что ты моя лучшая ученица. Я сейчас прогрею машину, а ты собери сумку, тебе надо успеть до полуночи. О, вот мой рождественский подарок вам обоим.

Он вынул из внутреннего кармана небольшой сверток.

— Не хочу, чтобы ты ждала. Это омела. Ты знаешь, что с ней делать. Поторопись, а то совсем замерзнешь.

— Филип…

— Да, Филип. Ты собираешься спорить со мной?

— Нет. Да. Это… неправильно. Так нельзя.

— Кто сказал?

— Мы оба это знаем. А дети? А как быть завтра? А Су Ли?

— Я обо всем позабочусь, Салли. Все поймут. А костюм Санта Клауса я и сам в состоянии надеть.

— О Филип…

— Это ты уже говорила. Собирайся, Салли.

— Тебе будет плохо здесь одному, Филип.

— У меня нет на это времени, Салли. Будь осторожна в пути.

— Спасибо тебе! Спасибо за твою доброту, за то, что ты такой чудесный человек. Веселого Рождества тебе, — прошептала она и поцеловала мужа в щеку.

Стоя у ворот, Филип проводил взглядом автомобиль жены, а затем, ссутулясь, вернулся на кухню. Несколько минут тупо смотрел на бутылку виски, потом налил себе полстакана и выпил залпом. Успокоившись немного, поднял трубку телефона и набрал номер коммутатора. Поздравил телефонистку с праздником, с удовлетворением отметив про себя, что голос звучит совершенно нормально.

— Дэвин, это Филип Торнтон. Нет, все в порядке, ничего не случилось. Я только хотел сказать… — он глубоко вздохнул, — что она в пути. К полуночи должна быть. Веселого Рождества — вам! И того же всему миру.

Он повесил трубку и снова потянулся к бутылке.

* * *

Свернув на дорогу, ведущую к дому Дэвина Роллинза, Салли сразу же подала сигнал и не убирала руку с гудка до тех пор, пока ее машина не подкатила к крыльцу. Она выскочила из автомобиля и помчалась к двери, не обращая внимания ни на зеленый веночек над дверью, ни на все остальное. Все, что ей было нужно, это Дэвин и его руки.

Салли пронеслась по всему дому, включая свет. Почему так темно? Где Дэвин?