Богатые - такие разные

Изучая массовый рынок, я также открыла для себя, что и столь крупные корпорации, как «Понд» и «Колгэйт», пытались завоевать такой относительно узкий, но доходный рынок домов Арден и Рубинштейн, и раздумывала над методами борьбы с монополией этих производителей. Особенно эффективной была реклама «Понда», в том числе одобрительные высказывания видных людей в рекламных материалах, занимавших целые страницы в ведущих женских журналах. «Как жаль, что этот способ неприемлем у нас в Англии», — с досадой писала я Хэрриет. — Представляешь себе лицо леди Аппингхем, которой предложили бы рекламировать в прессе нашу губную помаду?» Но не все приемы американского рынка были неприменимы в Англии, и скоро я имела в своих руках целый набор образцов красочной рекламы и дизайна упаковок, подходящих для английского рынка.

Пол предложил мне воспользоваться услугами одного из исследователей-аналитиков банка «Ван Зэйл», и я узнала, что американские женщины по его оценке тратили на косметику шесть миллионов долларов в день, и даже на массовом рынке, охватывавшем девяносто семь процентов женского населения, каждая женщина расходовала на косметику в среднем сто пятьдесят долларов в год. Одна разговорчивая массажистка в салоне Элизабет Арден даже сказала мне, что клиентки Арден, составлявшие остальные три процента, не задумываясь тратили такую же сумму в неделю, лишь бы всегда выглядеть красивыми. Мысль об этих деньгах, водопадом лившихся из дамских сумочек, хозяйки которых гнались за идеальной косметикой, едва не толкнула меня на открытие в Нью-Йорке своего салона, но Пол, да и Хэл Бичер, посоветовали мне сначала окончательно завоевать британский рынок.

Когда Пол оказывался свободен от дел, мы встречались с ним, это было не реже трех раз в неделю. Обычно мы обедали вдвоем в нашем номере в «Плазе», а иногда ходили в театр, откуда направлялись в ресторан «Монмартр», что на углу Бродвея и Пятьдесят второй улицы, где на ужин подавали самые изысканные блюда и звучала приятная музыка. Я понимала — он никогда не поведет меня в ночной клуб, но очень удивилась тому, что он был и против кино. Говорил, что мерцание киноэкрана напоминало ему расстройство зрения, которым он страдал в прошлом, и хотя, как я уверяла его, современные фильмы раздражают глаза гораздо меньше, он решительно отказывался от кинотеатров.

Как бы в компенсацию за наши старомодные вечерние развлечения, он стал проводить со мной уик-энды. Мы уезжали на автомобиле в Хадсон Вэлли и устраивали пикники на реке, плавали на его яхте вдоль коннектикутского побережья, отправлялись в Нью-Джерси, чтобы посидеть вдвоем за ленчем, и гуляли по извилистым тропинкам старого парка. Когда стало теплее, он заговорил о даче, чтобы Элан мог провести лето у моря. Уже в конце мая он объявил мне, что в мое распоряжение отдавался коттедж для гостей в поместье Стивена Салливэна в Грэйт Некс.

— Будет очень хорошо, что Элан сможет играть с мальчиками Стивена, — сказал Пол, — ему будет там лучше, чем в городе.

Таким образом, мы переехали в домик на берегу Саунда в Лонг-Айленде, откуда я трижды в неделю ездила на свидания с Полом в «Плазу».

В Англии прошла одиннадцатидневная всеобщая стачка, правда, не превратившаяся в революцию, но этот кризис представлялся мне еще более далеким, чем когда-либо, и теперь я, как и вся Америка, предпочитала читать в газетах только об исчезновении Эме Семпл Макферсон, да о волнующем взвинчивании курса акций на бирже. Хотя я по-прежнему добросовестно отвечала на послания своих лондонских друзей, их проблемы стали представляться мне какими-то нереальными, и я наконец стала понимать психологическое состояние Пола, которое он называл путешествием по окольным путям времени.

— Ощущение такое, словно умираешь, — говорила я Полу. — Англия живет своей обычной жизнью, но меня там нет. Я могу лишь всматриваться в нее со стороны, из моей параллельной борозды времени, пытаясь увидеть происходящее там, за океаном.

Море способствовало столь иллюзорному восприятию действительности. Просыпаясь по утрам, я любовалась водами Саунда, купаясь в этом пронзительном свете, и чувствовала себя как во сне. Только услышав голоса садовников, обсуждавших события на бирже, я осознавала постоянно звучавшую барабанным боем реальность, и тогда перед моим мысленным взором представали не облака, стремительно проносившиеся над норфолкским Бродлендом, а солнце, заливавшее ущелья Уилл и Уолл-стрит.