Богатые — такие разные.Том 2

Кевин разделял мои спортивные интересы, но был таким шумным, что я от него уставал. Сэм нравился мне тем, что был очень дружелюбным, но для меня оставалось загадкой, почему он чувствовал себя так неловко с Джейком. И только позднее я понял, что он втайне боялся его. Бедный Сэм! Джейк был таким аристократичным ньюйоркцем, таким уверенным в себе, в авторитете своей семьи и в прочности своего места в мире! Его семья жила в Америке уже больше ста лет, и в величественном особняке Райшманов на Пятой авеню разговор за обедом шел на немецком языке, в подвале хранились только немецкие вина, а на большом органе в атриуме играли музыку только немецких композиторов. Для Сэма, неистово пытавшегося откреститься от своего немецкого наследия, поскольку его иммигрантов-родителей в самом начале войны закидывали тухлыми яйцами, было непонятно, как Джейк может гордиться тем, что он немец.

— Ну да, разумеется, когда развязалась война, было трудно! — с удивлением говорил Джейк, когда одним прекрасным вечером Пол спровоцировал их на спор о том, что для них значил их германо-американизм. — Разумеется, было трудно исполнять свой долг американских граждан, когда мы не могли не симпатизировать всем тем немцам, которые безусловно никогда не желали войны! Но в этой войне виноваты были не мы. Почему я должен чувствовать себя виноватым в милитаристских устремлениях Пруссии? Мне не было до них никакого дела!

Сэм робко сказал, что, возможно, было бы лучше быть евреем.

— А это мне для чего? Я такой же немец, как и вы!

— За тем исключением, что ваше настоящее имя не Ганс-Дитер, — проговорил бедняга Сэм и рассказал нам, как жестоко его дразнили в школе до того, как он сменил имя на чисто американское.

Джейка этот рассказ привел в ужас. Во время войны он вместе с несколькими другими мальчиками находился под опекой богатых семей немецких евреев и понятия не имел о том, как страдали менее привилегированные американцы немецкого происхождения.

— Вы должны оставаться с нами! — страстно воскликнул он. — Мы сделаем так, что вы снова будете гордиться тем, что вы немец!

И потом он все время заботился о том, чтобы поднять Сэму настроение, пока к концу этого первого лета мы все не позабыли о том, что Сэм другого происхождения.

Однако, хотя с Сэмом нас крепко связала смерть Пола, я подозревал, что даже если бы Пол был жив, Сэм все равно стал бы моим ближайшим другом — добрый, трудолюбивый, строго гетеросексуальный Сэм с его патефоном, джазовыми записями и смелыми картинами Клары Боу. В его обществе мне всегда удавалось расслабляться. Фактически я ему абсолютно доверял и, когда позволил ему связать свое будущее со мной, начал понимать, что два брата не могут быть связаны теснее своими кровными узами, чем я был связан с Сэмом Келлером тяжелыми испытаниями двух первых лет в банке Ван Зэйла.

Сказать, что мы полностью положились друг на друга, впервые войдя в банк, было бы недостаточно. Я не пошел бы так далеко и так быстро, если бы не было Сэма, и он, в свою очередь, был в равной мере обязан мне. Мы были как пара акробатов на проволоке, где ничто не спасало от падения с головокружительной высоты, кроме собственной сноровки и совершеннейшей координации движений, обусловленной необходимостью выжить. Я спасал его, он спасал меня, и за эти два года, начиная с убийства Пола и кончая уничтожением его убийц, я потерял счет случаям, когда мы с Сэмом приходили друг другу на помощь.

И мы выжили. Выжили, преодолевая свою необразованность и неопытность, пережили и врагов Пола, и его друзей. И если глубоко задуматься над этим, это было нашим величайшим триумфом.

Мы работали день и ночь. Я нанял самых лучших преподавателей, дававших нам частные уроки по банковскому делу, экономике и юриспруденции. Я старался сблизиться с самым старым партнером и искусно пользовался его мозгами. Мы тщательно изучали все досье Пола, выстраивая факты в стройную систему, позволявшую понять требования клиентов и отвечать на них, учитывая опыт прошлого. Мы часто засиживались чуть ли не до рассвета, но в семь часов всегда бывали в бассейне, перед тем как снова отправиться в офис.