Богатые — такие разные. Том 2

— Я расскажу тебе все, — отвечал я, но не сделал этого. Сказал лишь, что Корнелиус положил па чашу весов свою долю капитала в банке, угрожая забрать ее, если его требования не будут удовлетворены. — Деньги ударили ему в голову, — объяснил я ей. Этот молокосос обезумел от свалившихся на него денег и уверен, что они дают ему власть. Он считает, что продается весь мир, и ему при этом полагается пятьдесят процентов навара. Он…

— Он просто злодей из старой сказки! — рассмеялась Дайана, внезапно расслабившись. Глаза ее заискрились, похмелья как не бывало. Мне было приятно снова видеть ее в таком приподнятом настроении. — Я начинаю чувствовать к нему чуть ли не жалость. Неужели на всем свете нет никого, кто находил бы его привлекательным и достойным любви?

— Ну как же, у него есть мать и сестра. Полагаю, что они считают его очаровательным. И еще есть Сильвия… — я прикусил язык. Понял, что пора выдворить тень Пола из комнаты. — Что ты намерена делать с утра? — резко изменил я тему разговора, поднимаясь на ноги. — Может быть, снова походим под парусом?

На этот раз мы взяли с собой Элана. Утро было прекрасное. А потом мы сидели в доме Дайаны за традиционным английским воскресным ленчем и с, удовольствием расправлялись с хорошо прожаренным ростбифом, тонко нарезанные куски которого были поданы с вафлями, обжаренным картофелем и сочным йоркширским пудингом. Я чувствовал прямо-таки волчий аппетит, ел все подряд, что видел на столе, и после сладкого пирога отвалился на спинку кресла, как мешок с камнями.

Элан ушел с няней в деревню, к какому-то своему приятелю.

— Самое время немного размяться! — безжалостно проговорила Дайана и предложила прогуляться.

Однако на сей раз я отверг эту идею, и вся прогулка закончилась в ее спальне.

Лишь после того, как возвратившийся Элан уже был в постели, она снова завела речь о банке. Говорить о своей работе мне не хотелось. Инвестиционный банкир не самый интересный собеседник для женщины, и даже Кэролайн, проявлявшая такой глубокий пастырский интерес к моей карьере, принималась зевать каждый раз, когда я заговаривал с нею, скажем, о каком-нибудь слиянии компаний. Но Дайана заговорила о Хэле Биче-ре, которого хорошо знала, потом одна тема постепенно переходила в другую, и незаметно разговор пошел о процветавшей фирме «Ван Зэйл Партисипейшнз». Сначала я думал, что выказанный ею интерес был не больше чем жест вежливости, но скоро понял, что она серьезно интересовалась инвестиционными трестами. Она жила в мире бизнеса. Ежедневно читала «Файнэншнл таймс» и хорошо разбиралась в современной экономике. Впервые в жизни я имел дело с женщиной, которая не только с пониманием слушала все, что я говорил о своей работе, но и превращала разговор в активное обсуждение интересовавших ее вещей.

— Бог мой, — удивился я, когда в моем мозгу эта истина стала обретать все более определенные формы, — ты в самом деле занимаешься бизнесом, да?

Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего.

— Разумеется, занимаюсь! — воскликнула она. — А что тебя удивляет? Уж не воображаешь ли ты, что я марионетка, которую Хэл просто дергает за ниточки?

— Да нет же! — возразил я, чувствуя, как взмокла шея под воротничком.

Это не ускользнуло от внимания Дайаны, и она рассмеялась.

— А почему, по-твоему, ко мне проявил интерес Пол?

— Ну… я, естественно, предполагал… я думал… это было настолько очевидно… знаешь, мы все думали…

Я не нашел слов для вразумительного ответа.

— Я была не только его любовницей, но и его протеже. Он всегда давал мне это понять совершенно ясно.

— Да. — Я смотрел на нее новыми глазами, но тут же понял, что было просто неприлично пялиться на нее с открытым ртом, и мягко проговорил: — Неудивительно, что ты для Пола представляла совершенно особый интерес! Скажи, Дайана… я понимаю, что это не мое дело, но уж раз зашел разговор о том, чем именно ты его привлекала, то скажи, что писал Пол в том письме? Меня всегда это очень интересовало.

Она взглянула на меня озадаченно.

— В каком письме?

Мы пристально посмотрели друг на друга.

— Разве ты его не получила? — удивленно спросил я. — Я всегда думал, что Мейерс наткнулся на это письмо и отправил его на почту. Но, значит, он уничтожил его вместе со всеми остальными личными письмами. Пол вечером, перед смертью, написал тебе письмо, Дайана. А утром взял его с собой в офис. Я видел его своими глазами.

Дайану охватило сильное волнение.

— Может быть, он тебе как-то намекнул на содержание письма?

— У меня было впечатление, что это самая увлекательная проза, которая когда-либо рождалась под романтическим пером. — Я помолчал и потом резко добавил: — Я буду честен с тобой. Я советовал ему не торопиться с этим письмом. Он был в плохом состоянии, утратил способность оценивать трезво факты реальной жизни. Я не думал, что кому-то станет лучше, если это письмо будет извлечено из конверта на свет Божий.

Наступило бесконечно долгое молчание. Потом она проговорила дрожащим голосом:

— Не думаешь ли ты, что он намеревался приехать вслед за мной в Мэллингхэм?