Богатые — такие разные. Том 2

Я разозлился. Меня раздражало ее желание копаться в прошлом, и я проклинал себя за то, что завел этот разговор. Хуже того, я ненавидел Пола. Он по-прежнему оставался здесь, как живой, хотя память о нем уже давно начала стираться.

Мне удалось смолчать, но я отвернулся, крепко сжав кулаки.

— О, Стив, — услышал я ее голос, — Стив… — Она обвила руками мою шею и поцеловала меня. — Не будем возвращаться к прошлому. Я ненавижу оглядываться назад.

Чуть позже я нашел в себе силы сказать ей, сдерживая ярость:

— Мне не нравится раскладывать костер из всех этих воспоминаний и танцевать на пепле!

Дайана рассмеялась. Она наполнила наши бокалы, и на этот раз сама произнесла короткий тост:

— За пепел! — отважно сказала она, словно призывая рассмеяться вместе с нею, и, как только захлопнулась дверь за прошлым, перед нами замаячило будущее.

Не прошло и месяца, как я понял, что без ума от Дайаны. Разумеется, я не влюбился в нее — мое безумие до этого не дошло — но она нравилась мне больше любой другой женщины, с которой я когда-либо встречался. И больше всего меня привлекало то, что она никогда не бывала мне в тягость. В конце концов, реальность такова, что женщина для мужчины всегда является в какой-то степени бременем и, как бы внимателен он к ней ни был, всегда существует опасность, что она превратится в зависимое создание, ожидающее от него денег. Даже Кэролайн, до хрипоты кричавшая об эмансипации женщин, проповедуя идею регулирования рождаемости, зависела от меня во всем, в чем нуждалась, и никогда палец о палец не ударила, чтобы жить как-то иначе. Да и я никогда не возражал против такого образа жизни. Когда мужчина молод, он черпает ощущение силы в возможности сделать женщину зависимой от себя, но я уже не был юнцом и не нуждался больше в зависимой женщине для того, чтобы считать себя сильным и самостоятельным. Я достиг ступени, на которой ценишь в женщине способность радоваться твоим успехам, не пожирая паразитически их плоды. Дайана была как раз такой. Она не висела жерновом у меня на шее. Я чувствовал себя с нею свободным, как ветер. В ее независимости я черпал свою собственную эмансипацию, и мне хотелось сказать всем мужьям, державшим своих жен на привязи в кухне, что вкус этой моей свободы был очень-очень сладок.

Дайана была хороша тем, что ничего не просила, потому что у нее было собственное дело, дававшее возможность удовлетворять все ее потребности. Но у нее были и другие сильные стороны. Она была достаточно зрелой, чтобы поддерживать связь, не устраивая каких-либо неприятных сцен, была достаточно умна, чтобы не обманывать себя надеждой на то, что я когда-нибудь оставлю жену, была чрезвычайно жизнерадостна и так изобретательна в постели, как я всегда и подозревал. Разве часто встречается мужчине такая женщина? Далеко не часто, как все мы прекрасно знаем. Я чувствовал себя совершенно счастливым и получал удовлетворение, слыша от нее, что и она также счастлива.

— Ты такой непосредственный! — восхищенно говорила она. — Без нервозности, без комплексов, без проблем! Я не нахожу слов, чтобы выразить, как свободно я себя с тобой чувствую!

Я подумал о Кэролайн, уткнувшейся носом в справочник по любительской психологии, о том, как бестактно она анализировала результаты ранней смерти моего отца. Мою мать, которую я любил, она считала «слишком самовлюбленной», чтобы от нее можно было ожидать истинно материнских чувств к сыновьям. Моего отчима, который мне очень нравился, она называла «архитектором моей детской неустойчивости» за его нежелание претендовать на роль отца, что, по ее мнению, было совершенно необходимо сделать. Она говорила мне об отсутствии у него «адекватного родительского авторитета и способности направлять детей», это, по ее мнению, и породило у меня «антиобщественные тенденции», которые я проявлял в образовательных учреждениях, и привело к тому, что Люк и Мэтт «противоестественно зависели» от меня. Их эмоциональное развитие она называла «заторможенным», а мою заботу о благополучии братьев «навязчивой идеей».

Думая обо всем этом, я понимал, что был просто святым, терпеливо выслушивая всю эту околесицу, которую уже давно несла моя жена.