Богатые — такие разные

Мы удобно расселись. Питерсон вынес корзину, О'Рейли исчез за бокалами, а мисс Слейд, наскоро пригладив волосы, засунув под пояс блузку и скрестив ноги так, чтобы не были видны дыры на чулках, повернулась к соучастнику своей проделки.

Юноша был явно старше, чем выглядел. Он был представлен как «Джеффри Херст, мой поверенный», и как студент-первокурсник юридической школы, приехавший на практику к отцу в Норвич. Я как раз думал о том, как от него избавиться, когда мисс Слейд бесцеремонно проговорила:

— Теперь вы можете идти, Джеффри. Встретимся в чайном магазине, как условились. Очень благодарна вам за помощь.

Юноша, несомненно, подумал о том, что было не слишком разумно оставлять ее в клетке льва. Увидев, как упрямо шевельнулись уголки его рта, я решил смягчить это изгнание, предложив ему бокал шампанского и понимая, что как человек достаточно умный, он его не примет. Это был рослый, белокурый, симпатичный молодой человек с покрытым веснушками носом и короткими волосами. Я удивлялся тому, что о нем ничего не упоминалось в отчете О'Рейли.

— Ваш старый друг? — поинтересовался я, когда мы выпроводили его из офиса.

— Очень старый. Его отец был поверенным семейства Слейдов, пока моему отцу не пришлось два года назад отказаться от услуг адвокатов.

Она казалась безразличной к Джеффи Херсту, и ее взгляд уже блуждал по комнате, оценивая обстановку.

— Этот дом меня удивляет, — заметила она, забыв о своей манерной позе. — Я думала, что банкиры-коммерсанты живут как могущественные властелины. Разве этот офис не слишком скромен для джентльмена с вашим положением?

— Я в ужасе от того, что сегодня оставил свой гарем дома, — сказал я под выстрел пробки. — Ну, а теперь, мисс Слейд, прежде чем мы пойдем дальше, позвольте мне подчеркнуть, что я специализируюсь на долгосрочных вложениях капитала, а не на краткосрочных ссудах, и поскольку имею дело с эмиссией ценных бумаг, моими клиентами являются корпорации, а не частные лица. Если вам нужна ссуда, рекомендую вам обратиться к менеджеру вашего местного коммерческого банка в Норвиче… или же предложить ваш поистине замечательный «Мэллингхэмский часослов» для продажи на аукционе Кристи.

— Дорогой господин Ван Зэйл, — проговорила мисс Слейд, — я не заинтересована в ссуде в пару шестипенсовых. Мне нужно чертовски много денег.

Неспособный даже подумать о каком-либо вежливом ответе, я просто с улыбкой протянул ей бокал шампанского.

— Благодарю вас, — сказала мисс Слейд. — Черт возьми, разве это не восхитительно? Что ж, господин Ван Зэйл, вас должно удивить то, что я намерена предложить в обеспечение ссуды…

— Верьте мне, мисс Слейд, я взвесил целый ряд возможностей, и все они вызывают тревогу. Вы должны понять, что у меня обычно нет времени на разговоры с такими людьми, как вы, но поскольку я обожаю оригинальность и нахожу ваши подвиги среднезанимательными, я даю вам… — я вытащил свои карманные часы и положил их на стол… — две минуты, начиная с этого мгновения. Объяснитесь, пожалуйста.

— С удовольствием, — невозмутимо согласилась мисс Слейд, щелкнув костяшками пальцев и зажав руки между коленями.

Ей понадобилось сорок три секунды на то, чтобы описать положение ее семьи, вызвавшее теперешние затруднения. У ее отца было три несчастливых брака. В каждом случае жена рожала ему одного ребенка, после чего покидала мужа. Из всех троих детей одна мисс Слейд выросла с отцом в Мэллингхэме, и то только потому, что ее мать, вторая госпожа Слейд, умерла вскоре после ухода от мужа. Все дети росли отдельно друг от друга. Для мисс Слейд ее сводная сестра Хлоя была чужим человеком. Она жила последние двадцать лет в Йоркшире, а сводный брат Перси оставался всего лишь смутным воспоминанием малыша в крестильной рубашке. До октября прошлого года было бы просто невозможно вообразить, чтобы члены этой семьи могли оказаться еще более чужими друг другу, чем раньше, однако господин Гарри Слейд допустил большую глупость, не оставив перед смертью завещания.

Согласно английскому законодательству, в этих обстоятельствах вся недвижимость переходит к «наследнику», в данном случае к Перси, а движимое имущество (в которое входит и «Мэллингхэмский часослов» — я внезапно решил купить его при неизбежной распродаже) должно быть поделено поровну между всеми тремя детьми. Мать Перси, действовавшая от имени несовершеннолетнего сына, пожелала продать дом, и у Дайаны не было законного права помешать ей это сделать. В довершение ко всему со всех сторон, как сорная трава, потянулись кредиторы, и стало ясно, что Слейд умер, не оставив в банке ни пенса.

— Таким образом у меня не только нет денег, чтобы выкупить дом у Перси, но я должна где-то изыскать средства, чтобы содержать Мэллингхэм, — сказала мисс Слейд. — Именье больше не может приносить доход, и именно поэтому моя мачеха хочет его продать. Именье ей так же безразлично, как белые слоны, потому что с ним ее ничто не связывает.

Дайана пустилась было в более подробный рассказ о мачехе, но остановилась, когда поняла, что пошла вторая из отведенных ей минут.