Богатые тоже плачут. Том 1

С переездом Марианны все это отошло в прошлое… Нередко, оставшись одна в своей уютной, со вкусом обставленной квартире, она горько плакала от одиночества и неприкаянности; первое время все валилось из рук, хотя дон Альберто навещал Марианну, и эти визиты были для нее праздником. Он, как всегда, интересовался ее жизнью, ненавязчиво давал советы, в которых она по-прежнему очень нуждалась. Конечно, его, как и раньше, тревожили отношения Марианны с сыном, потому он и поставил Марианне условие: не давать адреса новой квартиры девушки. Дальше будет видно, а пока дон Альберто совсем не верил в дружбу Луиса Альберто и Марианны: слишком хорошо он знал своего сына да и чувства были взаимными, – дон Альберто понимал это слишком хорошо.

Единственным человеком – после дона Альберто, – с которым Марианна находила общий язык, была Патрисия. Отношения с ней становились все сердечнее и откровеннее. Наверное, одиночество и той, и другой, несмотря на привлекательность обеих, стало причиной их сближения. Разными были их характеры. Марианна – более замкнутая, серьезная, Патрисия – открытая, веселая, несмотря на пережитую драму. Совсем молоденькой она влюбилась в женатого мужчину, сбежала очертя голову с ним – «романтическое приключение», шутила девушка. Бросила учебу, а училась она вместе с Леонардо Медисабалем. Ее герой не предложил замужества – он вернулся в свою семью. Что ж, у нее не было претензий к нему: никто никому ничего не обещал…

Узнав о грустной истории своей подруги, Марианна нередко проводила аналогию между их судьбами. И в самом деле, многое сходилось. Луис Альберто любил ее, клялся в верности, но, будучи женатым, ничего не мог обещать ей. Вот и шли дни в тоскливом одиночестве дома, в новой квартире, хотя и Леонардо и Диего не оставляли Марианну без внимания. Авилла по-прежнему готов был жениться, а с Леонардо складывались последнее время теплые, дружеские отношения. Но Марианна чувствовала, – а женщина ведь никогда не обманывается в отношении качества того чувства, которое она внушает мужчине, – что она по-прежнему нравилась ему, и с каждой новой встречей он привязывался к ней все более, чего не могла она сказать о себе: Луис Альберто безраздельно владел ее сердцем, и никто не мог заменить его. Она понимала, что есть немало достойных молодых людей, с которыми она могла бы связать свою жизнь и наконец изгнать его из своего сердца. Но тут уж ничего не поделаешь: легкомысленного, неверного, прожигавшего жизнь молодого Сальватьерра заменить, увы, никто не мог.

Не прошло и двух месяцев с тех пор, как познакомились девушки, а Патриеия уже все знала о своей новой подруге: что дон Альберто ей как отец родной, что он купил ей квартиру, что она влюблена в его сына и мучается этим постоянно, что тоскует по дому Сальватьерра, где, по ее словам, прошло лучшее время жизни… И все-таки Патриеия очень хотела, чтобы Марианна развеялась, была бы веселее, мажорнее смотрела на жизнь, – она не раз приглашала ее в свою компанию, где приятно проводили время, слушали модную музыку или танцевали. Марианна нехотя соглашалась, надевала новое платье, шла веселиться вместе с Патрисией, но нередко почему-то скучала в этих веселых компаниях, считая к огорчению подруги, что дома все равно лучше…

С Патрисией было легко и просто, Марианна искренне полюбила ее за легкий нрав, за то, что та никогда не была ей в тягость, стремилась облегчить одиночество, и однажды Марианна подумала, почему бы девушке, которая снимала комнату где-то на окраине Мехико, добиралась до работы чуть ли не час, не жить вместе с нею – места ведь для двоих хватит. И Марианна решила спросить разрешения у сеньора Сальватьерра, тем более, что она ждала его визита.

Дон Альберто, желая порадовать свою любимицу, приехал, как всегда, не с пустыми руками – положил перед нею большую коробку конфет, элегантно перевязанную лентой. Тронутая вниманием сеньора, Марианна от души расцеловала его в обе щеки, а потом они уселись в кресла друг против друга, пили кофе и непринужденно беседовали. Дон Альберто обрадовался, когда девушка рассказала ему о своей дружбе с Патрисией.

– Я рад, тебе надо больше общаться со своими сверстниками, девочка, а не сидеть все время дома, в четырех стенах, не грустить, как это делаешь ты, – он ласково потрепал Марианну по щеке.

– Вот мне и хочется, дон Альберто, пригласить Патрисию пожить здесь со мною. Вы не будете против? Она совсем одна-одинешенька, живет в чужой семье. Да и я тоже…

– Ну, что ж, я не против, но смотри, может, ты ее еще плохо знаешь, не станет ли тебе в тягость? Но то, что ты не будешь в одиночестве, меня радует. Да и страсти Луиса Альберто, может быть, несколько поутихнут – он ведь мне, прости, до сих пор не внушает доверия, хотя и клялся, что сохранит с тобой чисто дружеские отношения. Слишком уж много раз сын не держал слова…

Видишь, узнал же он твой адрес, как мы ни скрывали, уговорил Фиделя, несмотря на мой запрет, и снова настаивает на свиданиях с тобой. Будь, девочка, по-прежнему осторожна с ним. Обещаешь?