Богатые тоже скачут, или Где спит совесть

– А потом ты как ни в чем не бывало внезапно возникаешь как мой конкурент и банкир и пытаешься меня разорить! И, заметь, Я ДАЖЕ НЕ СПРАШИВАЮ – ПОЧЕМУ! Я терпеливо сношу твои выходки и пытаюсь за тобой ухаживать…

– Покушение на мою жизнь цветами называется ухаживанием? – заорала я, схватив его за руки. Просто сильно приперло высказаться. И не только высказаться. – Или кошачьи вопли под моими окнами? Или вынужденная диета?

– Тебе ничего не нравится! – возмутился Никос. – Что бы я ни предпринял!

– Может, стоит действовать не с таким размахом? – скромно предположила я, покачивая носком тапки. – Например, просто пригласить меня прогуляться? – Отпустила его руки.

– А ты пойдешь? – засомневался мужчина, почему-то опять застревая взглядом в области груди. – Тебя же ничем не поймешь!

– А ты попробуй! – подначила его жена. Ну хотя бы формально – жена.

Он сделал глубокий вдох, словно ныряльщик перед заходом на большую глубину.

– Ты пойдешь со мной на прогулку? – послушно спросил Никос, уставившись на меня, как будто я ему минимум «испанский сапог» предлагаю примерить. Если бы могла – уже сто лет целовала бы его в краешек напряженной челюсти. Но я не вправе. Не могу.

Или могу?..

– Конечно! – радостно улыбнулась я. С присущей мне уверенностью предложила: – Прямо сейчас!

И получила возможность полюбоваться на его приподнятые брови. Рука растерянно скользит по густым волосам.

– Да?!! – Если бы ему луну с неба сейчас достала и протянула, то удивления было бы на порядок меньше. На его лице появляется самая обольстительная улыбка, которую я видела в своей жизни. Он улыбается так искренне, так чарующе, будто ему вручили сейчас воплощенную мечту, повязанную розовой ленточкой.

Что-то больно колет соринкой мне в глаза и резко ударяет ножом по сердцу. Как жаль…

– Тогда я звоню Йоргосу…

– Почему не мадам Димитре?.. – съехидничала я. Беззлобно подколола: – Если уж отпрашиваться, так лучше у мамы.

– Нам нужна охрана, – словно маленькой, невозмутимо пояснил Никос.

– Угу, – кивнула я. – И если мне захочется тебя поцеловать, то я буду кричать в рацию: «Отвернитесь и закройте глаза руками», – да?! Смысл тогда охранять?.. Представляю себе эту незабываемую картину.

Кулаки незаметно сжимаются и разжимаются, рельефные мускулы, туго обтянутые тонким стретчевым гольфиком, откровенно выделяются. Пиджак в руках – а я и не заметила, когда он его успел снять.

– Хорошо! – неохотно признал мою правоту в последней инстанции Никос. Махнул рукой. – Пойдем так.

Из самого сердца рвется огонь, он скользит по моей коже, обнимает фигуру, болезненно плавит самую сердцевину моих устоев.

Но Ник этого не видит. Слава богу!

Я быстро смоталась в гардеробную и натянула джинсы и свитер, отказавшись от помощи заботливой няньки. Иначе бы я одевалась бесконечно! Я бы натягивала, он стягивал – и всем нашлось бы достойное занятие. А так пришлось кого-то оставить безработным.

Спустя полчаса мы выбрались из здания и в наступающих сумерках направились на прогулку в Центральный парк.

Пока мы гуляли по дорожкам и разговаривали, причем разговор не клеился и сплошь состоял из длинных пауз, мне показалось: некоторые непонятные личности попадаются на нашем маршруте гораздо чаще, нежели то допускает закон случайных чисел. Но только я открыла рот, чтобы поделиться ценным наблюдением с мужем, нижнюю часть лица мне закрыла чья-то немытая лапища, и я почувствовала укол в бедро. В то же самое!

Обманщик! Сволочь!!! Ну все! Когда проснусь – буду страшнее укуренного ежика! Я Нику такие кактусы в небе покажу, будут вместо салютов!!!

Глава 29

Отцвели уж давно хризантемы в глазах… Но мигрень все живет и гнездится в мозгах…

– Бу-бу-бу! – пыталась я сказать при пробуждении, что это не Рио-де-Жанейро, и потребовать обратно своих парных амурчиков. Но вместо мягкой кровати и расписного потолка подо мной оказался ледяной жесткий пол и эти глаза напротив, которые были совсем не против. Осталось выяснить – не против чего именно…

Мы с Никосом лежали рядком, туго спеленатые клейкой лентой, будто ценные бандероли, и глазели друг на друга. Просто ничего другого не оставалось. Залепленным ртом сказать что-то было трудно, но взглядами мы обменивались достаточно красноречивыми! Никос любезно подкатился поближе, дабы ничто из нашей беседы не пропало втуне.

Наш безмолвный диалог можно было перевести…

Я. Ну и как тебе ощущения?

Никос (дрожа от злости и бурлящего адреналина). Когда я отсюда выйду…

Я. Ну-ну. Нет, ты скажи, как тебе это нравится?!

Никос (дико вращая глазами, словно Капитан Фракасс из итальянской комедии дель арте). Когда я встану, и мы отсюда выйдем…

Я. Тебе что, трудно ответить?

Никос (играя желваками). Может, ты помолчишь? Когда…

Я. Не очень-то и хотелось!