Богатые тоже скачут, или Где спит совесть

Если долго мучиться, то можно получить звание мазохиста!

С позором меня не выгнали! Мне просто снова позвонил Никос и сладко пропел в трубку:

– Будешь хорошей девочкой – отдам паспорт!

У меня было очень плохое настроение (перед тем я поцарапалась о пальму), поэтому непримиримо отреагировала:

– Можешь засунуть его себе в штаны, меня и так депортируют!

– Сомневаюсь, – издевательски хмыкнул Казидис, неосмотрительно позабыв о смертельной опасности находиться рядом со мной.

– Не сомневайся! – еще мрачнее ответила я, сама себе нарезая бутерброды. Кухарка боялась подходить ко мне ближе чем на милю.

– Я хочу с тобой поужинать, – промурлыкал великий соблазнитель. И попал в болевую точку.

– Поужинать я бы тоже не отказалась, – скривилась на свои кособокие бутерброды из замороженной колбасы. Ничего другого, кроме колбасы и собачьего корма, я не нашла. Видимо, остальные запасы в спешке вывезли в катакомбы. – Но без тебя… просто поужинать.

– Я прилагаюсь к нему в обязательном порядке. – Ну просто Санта-Клаус, ходячий довесок к счастью!

– Я поняла. – Есть хотелось зверски, и даже Никос не мог испортить мне аппетит. Зато я ему могла.

– Надеюсь, тебе понравились подарки, – неосмотрительно продолжил он.

И я поняла – настал мой звездный час!

– Где будет ужин? – сглотнула слюну и сдалась со всеми потрохами, продаваясь за горячее.

– Сюрприз! Будь готова к восьми! – пропел коварный соблазнитель и отключился. Вот бы навсегда!

К восьми я была готова, как М16, и так же опасна. Потому что до этого я целый день наблюдала, как обслуга по-пластунски отползает от дома, нагруженная всем необходимым. И я не была уверена, что мне в тарелку не подложат живого тарантула или плохо прожаренного морского ежа. Меня все та-ак любили…

Теперь еще к этому пламенному чувству предстояло присоединиться Никосу. Время до ужина я провела плодотворно: стена парадной залы украсилась художественным портретом Казидиса. Чтобы никто не перепутал, я подписала: «В благодарность за прекрасный подарок! Я!» – и провела стрелку, указывающую на подарок.

Теперь я лениво раздумывала – купит ли мне американское консульство еще один билет на родину за свой счет? Или придется трясти Никоса?

Я все же надеялась на отсутствие у грека чувства юмора и наличие у него в большом количестве национальной гордости. Иначе после моих выходок я бы себя в лучшем случае отправила в Нью-Йорк пешком (из-за незнания географии), в худшем – купила бы билет на авиакомпании стран третьего мира и ждала возмездия!

В восемь часов ко мне деликатно постучался Георгиос, и я открыла дверь, демонстрируя себя во всей красе.

Красы было много, хотя я никаких специальных усилий для того не прилагала. Я вообще никаких усилий к себе не прилагала, вышла как была – в трусах, футболке и резиновых пляжных шлепанцах.

Причесалась, правда… косу заплела и завязала два банта. Один на макушке, другой внизу, на кончике.

– Вы так и пойдете? – хмыкнул эсбэшник, окидывая меня критическим взглядом с головы до ног. Он был одет вполне обычно и прилично: черная футболка, джинсы и кобуры с пистолетами. Словом, ходячий ниндзя. В потемках, без бинокля и тепловизора в упор не разглядишь.

– А что? – ощетинилась жертва киднеппинга. – Я за простоту и добрачное целомудрие! Считайте, я из меннонитов![5]

Йоргос повторно оценил мои голые ноги и майку. Очень внимательно.

– Из меннонитов?.. Хм… не знал, что в Америке у них нынче такая мода! – Его кислотная ирония могла выесть дыру в железе.

М-да-а. Похоже, несусветную глупость ляпнула. Но наш эсбэшник все-таки благоразумно воздержался от дальнейших комментариев.

– Ничего, – пожал плечами. Проказливо ухмыльнулся. – Просто Никос придет в смокинге.

– Пусть ему будет за это стыдно! – горделиво отрезала я, нимало не смущаясь и бурча голодным желудком. – И вообще! Специально для Никоса я не надену ничего, кроме траура для похорон!

Смешок:

– Гм… бедный Никос… Прошу! – Мне галантно предоставили согнутый локоть.

Я не стала упираться.

Мы прошествовали мимо портретов, и Георгиос на ходу дал мне пару дельных советов, как улучшить и обогатить внешний вид своего родственника. В основном это касалось дополнительных деталей.

Какая все же нежная между ними любовь!

На площадке возле моря находилась большая беседка, увитая цветами…

Небось все кусты в окрестностях оборвали для антуражу. И когда только Ник перестанет выпендриваться?

В беседке был накрыт стол, уставленный заманчиво пахнущими блюдами…

Я ринулась навстречу счастью. Где, где же мой долгожданный «Бургер Кинг»?![6] Желудок заурчал и попросился на волю. Я разрешила и дала команду: «Фас!»

Мы смели с ног поднявшегося поприветствовать даму Никоса и с блаженной улыбкой быстренько наложили в тарелку все, до чего могли дотянуться. Мы – это я с руками и желудок с претензиями.

– Проголодалась, кошечка. – Казидис поднялся, небрежно отряхивая смокинг.