Богатый

Четвертым заездом была скачка с препятствиями: в этом «стипльчезе» участвовало двадцать лошадей. С необычайной грацией и ловкостью лошади прыгали через каменные стенки, бревенчатые изгороди, высокие кусты. Перед трибуной находилась речка трехметровой ширины, вода была закрыта со стороны прыжка, забором из ровно подстриженных кустов. Благополучно преодолев все препятствия, кавалькада вышла на прямую и мчалась в облаке пыли, быстро приближаясь к этому барьеру. Оторвавшись от соперников корпусов на тридцать, летела на препятствие золотая кобыла под жокеем в черном камзоле с красными рукавами. Лошадь эта в «стипльчезе» участвовала первый раз в жизни и потому еще не очень твердо прыгала. Она боялась, жокей тоже боялся, ну и вышло так, что на барьере золотая кобыла, потеряла своего черного с красным жокея. Она помчалась, взметая стремена и путаясь в поводе, а ее всадник лежал у самой воды черным неподвижным комочком. Убился он или нет — никто не знал. А к речке, кучно, подходили остальные девятнадцать. Шутка ли!? Даже жокеи из-за кустов не могли видеть, в каком месте лежит их коллега. Да и не очень-то направишь разгоряченную, взлетающую над кустами и водой, рассчитывающую свой прыжок, лошадь.

С интервалами в полкорпуса или чуть больше, или чуть меньше, вся кавалькада, заняв всю ширину препятствия, взмыла, перелетая речку. Все перепрыгнули, кроме серого жеребца под жокеем в желтом камзоле. Конь этот воткнулся носом в землю, постоял мгновенье на голове и охваченный инерцией прыжка, рухнул на спину. Сломав позвоночник, он убился на месте.

Желтый жокей лежал рядом с черным. К ним бежали санитары с носилками, но они оба, почти разом, сами поднялись на ноги.

Только они знали, почему серый, никогда не падавший, чудесный прыгун вдруг упал и убился. Причиной его смерти был черный жокей. Жеребец поздно, уже летя над водой увидел, что летит прямо на лежачего человека. Старые кавалеристы знали, что полки могут проскакать по полю, покрытому раненными и убитыми и, что ни одна лошадь на человека не наступит.

Все это толпа переживала, как некое дополнение к развлечению. Люди, затаив дыханье, ждали, что свалившегося первым жокея добьют копытами прыгающие лошади, потом они ревели, радуясь, что человек остался под копытами невредимым. Все же несколько человек взгрустнуло о том, что конь убился. Одной даме Богатый сказал: — Завтра, мадам, будем бифштексы есть из вашего фаворита. — Богатый уже был в хорошем настроении, он видел, что вместо белеющих горных вершин, появилась темно-лиловая туча и что ее приближающиеся края, прозрачные словно медовый сот, уже выпустили из каждой ячейки струйки, падающие снопом мимо колокольни дальней деревушки.

Толпа смотрела, как черный жокей снимает седло с мертвой лошади, потом провожала его глазами, когда он заковылял с седлом на руке и с зеленым пятном на белых галифэ, в сторону падокка. Потом смотрели, как подъехал конский санитарный грузовик и как втаскивали мертвую лошадь. Как ее увезли, как сторожа заравнивали ямку, которую серый вырыл мордой и копытами. А еще смотрели на то, как конюха ловят золотую кобылу, бегая за ней то взад, то вперед, по всему полю.

Все эти развлекающие и отвлекающие внимание происшествия были Богатому очень на руку.

Первые осторожные капли зашлепали по носам, по ушам, начали ставить запятые на рубашках, на платьях. Люди удивленно переглядывались и прятались под навесы крыш. Но не всем хватило навесов. Над головами забелели программки. Недолго думая, что из этого выйдет, капли посыпались гуще, запрыгали на крышах, застучали по программкам. Флаги опали. Капли выровнялись в струны, солнце, перед тем как скрыться, озолотило их задумчивыми лучами. Вместо солнца молния озарила сумрак зеленоватым светом, струны, зеркально отражая молнию, вспыхнули и задрожали. Но не сразу их дрожь дошла до слуха публики, как чудесный, веселый раскат грома. Дав грому умолкнуть, Богатый вскочил на площадку грузовика и заорал во всем горло: